В стороне, пряча взгляд, затаилась Сочихэл. Уж ей-то точно ведомы намерения её сына! И в самом деле – не на пустом же месте вызрели его притязания на старшинство в роду! Ждёт, ждёт олхонутская лиса, когда полностью окрепнет Бектэр. Когда, оставив в тени своих братьев-соперников, открыто заявит о своих правах! Но что может сделать она, Оэлун? Давно уже не властная хозяйка семьи, она всего лишь оттягивает страшную развязку, надеясь на чудо. И то сказать – на стороне Сочихэл степной закон, за ней же – только слово почившего Есугэя! Всего лишь слово, и ни одного воина, ни одного храброго мужа за спиной! Впрочем, был один… Умирая, Есугэй поручил свою семью заботам самого верного нукера – Мунлика из рода Хонхотан, ведущего своё начало от их общего предка – благословенного Хайду! И тот, выполняя волю своего нойона, честно исполнил обет, пока достало сил. Но однажды, когда давно уже все покинули их, Мунлик сказал, выбрав время, когда остались они наедине:
– Пришло время расстаться и нам, Оэлун! Правду говорят люди: «Тут ключевые воды пропали, бел-камень треснул!» Дважды уже присылал ко мне своих слуг Таргутай, и теперь, после многих угроз его, не хочу навлекать беды ни на вас, ни на семью свою!
В тот же день он отъехал, стараясь не встречаться взглядом с женщинами и детьми, высыпавшими из юрты.
– Как же так, дядя Мунлик! – воскликнул Тэмуджин с горечью, когда тот поравнялся с ним – Бросаешь нас, оставляя одних! Ужели забыл слово, что дал моему отцу!
Оэлун заметила, как щёки Мунлика стали пунцовыми, как дрогнула рука, сжимающая повод, и громко сказала прежде, чем камча хлестнёт по коню:
– Не суди сгоряча, сынок! Поблагодари дядю Мунлика за то, что он один был защитой и опорой всё то время, когда другие давно покинули нас!
Откочевал верный Мунлик, но не оставил. Не прошло и месяца, как объявился снова, ведя в поводу навьюченного поклажей солового мерина.
– Вот вам животина со скарбом! – сказал он – Всё какое-то подспорье в хозяйстве!
Не раз ещё, в тайне от тайджиутов, навещал он в безбрежной степи одинокую юрту, помогая выжить вдовам и их детям. Но давно не видно Мунлика, да и какая помощь от него в разрешении конфликта, назревшего в чужой семье?
Рядом хлопала совсем светлыми, есугэевскими глазёнками малышня, и Сочихэл, тая усмешку, продолжала старательно расчёсывать волосы сидящей рядом Тэмулун. Снова вздохнула Оэлун, и склонила голову, возвращаясь к шитью. Рубашка Тэмугэ, доставшаяся ему от трёх братьев, пестрила заплатами и уже просвечивала во многих местах. В который раз вспомнилась совсем недавняя, но оставшаяся в прошлом жизнь с Есугэем, когда она и дети её не знали недостатка ни в чём. Разве могла она подумать тогда, что придётся ломать голову, размышляя, чем накормить сыновей и дочь, утруждать руки, чтобы чем-то прикрыть наготу? Бедность прилепилась спутницей, и приходится трудиться от зари до заката, чтобы не умереть от голода и холода, прятаться, избегая враждебных глаз. Но что будет завтра? Что уготовано в грядущем?