В тот день родители уехали в лес за грибами. Я слезно просил взять меня с собой. Кстати, года через три я так же слезно просил не брать меня с собой и оставить дома. Мы с бабушкой остались вдвоем.
Днем у Светки была тишина, отсыпалась, видимо, после очередной попойки. Было слышно, как несколько человек, громко топая, поднялись наверх. Долго стучали к ней. Потом к соседям по этажу. Никто не открывал. Потом постучали к нам. Бабушка посмотрела в глазок и открыла.
– Здрасьте, участковый, – представился мужчина в милицейской форме. – Сальникова у себя?
– Здравствуйте. Не знаю. У нее тихо, наверное, нет ее. А вообще, мы с внуком только пришли, так что извините.
– Баушка, ты что, мы сегодня же весь день дома! – я поспешил поправить бабушку.
– Ну ясно все, – сказал участковый, а тем временем в подъезде появился Андрей. – О, ты-то мне и нужен. Ключи от квартиры есть?
– Есть, – выпалил, ничего не поняв, Андрей.
– Ну пойдем. А вы возьмите паспорт и пойдем к Сальниковой. Понятой будете.
Когда Андрей и участковый пошли наверх, бабушка погрозила мне пальцем:
– Сколько раз тебя учить?! Не вмешивайся, когда старшие разговаривают! Такой же, как мать, ротозявый. Если я что-то говорю, значит, я знаю, что говорю. Если спрашивают у тебя, правда или нет, нужно сказать, что правда. Понял меня?
Я кивнул.
Бабушка взяла паспорт, аккуратно упакованный в полиэтиленовый пакетик из-под молока, и мы отправились к Светке. В квартире помимо участкового было еще много народу, еще милиционеры, какие-то строгие и недовольные женщины. Светка сидела на стуле в наручниках. Андрей стоял у стены, опустив голову, и постоянно пытался то ли укусить свою нижнюю губу, то ли облизать.
– Я вам говорила, что нельзя детей в таких условиях воспитывать, – сказала одна из недовольных женщин.
Действительно, квартира для жизни была малопригодна. На полу валялись бутылки из-под водки и пива, окурки и пепел, какие-то пакетики, разбросаны шприцы, темные бутылечки, огрызки засохшего хлеба. Также весь пол был истоптан чьими-то грязными следами. Полная антисанитария. В квартире был еще невыносимый запах спертого табака с вкраплениями человеческой гнили. Штор на окнах не было. Межкомнатных дверей тоже. Их заменяла своеобразная конструкция из пленки магнитофонных кассет, которая расползалось от дверной перегородки до пола.