Вместе с тем у правительственной политики в рабочем вопросе было и другое, весьма влиятельное и чисто охранительное направление. Выразителем этого направления являлось Министерство внутренних дел во главе с министром В. К. Плеве и его ближайшим помощником, шефом корпуса жандармов, а впоследствии петербургским генерал-губернатором Д. Ф. Треповым. Оценивая с позиций современного исторического мышления ситуацию, сложившуюся в стране в предреволюционный период, можно не без оснований сказать, что именно безответственная политика полицейского ведомства в рабочем вопросе в решающей мере спровоцировала события 9 января и весь последующий революционный взрыв.
Стремясь властно вмешиваться в экономическую жизнь, полицейское ведомство не только требовало передачи в своё подчинение фабричной инспекции, Главного и губернских по фабричным и заводским делам присутствий, но и постоянно прибегало ко всякого рода провокациям, не только не снижавшим остроты социально-экономических противоречий, но и во многом усугублявших их.
Анализируя обстановку в России кануна революции 1905—1907 годов, В. Н. Коковцов, сменивший незадолго до этого С. Ю. Витте на посту министра финансов, писал в своих воспоминаниях, что рабочий вопрос в конце 1904 года составлял «бесспорную ось всего внутреннего положения России» [40]. Новый министр, как и его предшественник, трезво оценивал сложившуюся вокруг рабочего вопроса ситуацию, активно противился попыткам руководителей полицейского ведомства вмешиваться в отношения между рабочими и предпринимателями. Оценивая позицию и деятельность Трепова, как товарища (заместителя) министра внутренних дел и Петербургского генерал-губернатора, Коковцов писал: «В его распоряжении была оригинальная смесь чисто зубатовского, самого беззастенчивого заигрывания с рабочими и полицейского нажима на них, угроз по адресу фабрикантов за недостаточную заботливость о нуждах рабочих и предъявление к ним таких требований, которые не только опирались на закон, но были явно неисполнимы, – и в то же время самое недвусмысленное запугивание рабочих и требование беспрекословного исполнения требований министерства в деле забастовок и разрешения длящихся конфликтов. После гапоновского выступления – 9 января – эта двойственность приняла ещё более резкие формы и вмещала даже Государя в тревожное состояние, охватившее Петербургский район» [41].