Сгорела она, но никто не погиб:
Ушли на Покровскую гору.
Давно в городище был ход потайной
Прокопан на случай опасности,
И каждый мужик с детворой и женой
Предстал чудодейственно спасшимся.
Такую историю князь услыхал,
А время-то длилось тревожное.
На Русь налетал, будто коршун, нахал,
Приведший всех конных безбожников.
Роман поразмыслил, и вот на горе,
Над речкой, лесами, болотами,
Вновь крепость могла защитить и согреть
Орлов с их детьми желторотыми.
Точили мечи, наконечники стрел,
Ковали другое оружие.
Крепчал на глазах отдалённый удел —
Удар по тому, кто заслуживал.
А мирную жизнь защити – и судьба
Лазурной изнанкой распустится.
Уже увенчалась успехом борьба?
Она не настолько проста, как капустница.
Торговля наладилась через Десну,
Тут кожа, мёд, воск и мехов изобилие.
Могла и дружина спокойно вздохнуть
И не напрягать сухожилия.
Посад хорошел, расширяясь к реке,
Занявшись щитами, кольчугами.
Дебрянск устремился вперёд налегке
В шеломе шагами упругими.
Напал на Романа Миндовг из Литвы,
Обрушился шумною конницей,
И снова в дебрянских лесах вековых
Запахло тревожной бессонницей.
Надел князь доспехи и сел на коня,
Повёл сам дружину в сражение.
Рубились жестоко до гибели дня,
До солнца с небес низвержения.
Светило ушло, и врагов увело —
Живыми остались немногие.
Напуганы были литовцы зело,
Бежали знакомой дорогою.
Роман же доволен, а раны сперва
Его не весьма беспокоили.
У крепости славной, у главного рва,
Дружинники стали героями.
Молитвы вовсю помогали тогда
И дебри вокруг неприступные.
Княгиня-красавица мужем горда
И матерью Божьей, заступницей.
Не зря на горе этой храм Покрова
Вознёсся, красивый, из дерева.
И слава жива, и святые слова
Большого, Всевышнего, терема.