Под окном одуванчики,
золотая галактика.
Будто кем-то проложенный
звёздный путь на земле.
И они предназначены
восприятью романтика,
Тем, кому видеть можно их.
Ну, а, стало быть, мне.
Много глаз их касается,
сотни ног мимо топают,
И повозки, пыля, ползут,
и стрекочут слова.
Люди не удивляются.
Погружённым в заботы, им
Скучным фоном плывёт внизу
в жёлтых пятнах трава.
Над землёй позолоченной
сто оттенков зелёного.
В этой гамме двух пятен
одинаковых нет.
Каждый листик здесь хочет быть
музой дня удивлённого,
Потому-то у платьев
удивительный цвет.
Никакого значения
не придаст им прохожий,
Невзначай иль намеренно
оборвёт лепестки.
Для него все растения
так банально похожи.
Лишь заметит рассеянно:
«Самосев, сорняки!»
Как же это устроено?
Ведь глаза как глаза у всех.
Ну, конечно, есть серые,
карий цвет, голубой.
Значит, просто мы смотрим
и так видим по-разному
Не глазами, наверное, а своею душой.
Ты знаешь ли, когда сойдут снега,
Растает вместе с ними и тревога,
Что так была безжалостна и долга
И сковывала сердца берега.
Как ледяная корка от стекла,
Отвалится, расколота теплом.
И синева, пронзительно светла,
Заполнит обнажившийся проём.
Вот зазвенели бурные ручьи,
Всё унося в безудержных потоках.
Расплавив лёд, горячие лучи
Слепят глаза, умножась в линзах окон.
И встрепенулось, пробудилось всё,
Что ждало только лишь сигнала к жизни,
И, как ручьи, стремительно неслось,
Разбрасывая всюду солнца брызги.
Дразня все чувства, кружится весна,
Заполнив мир и разноцветьем красок,
И звоном птиц, и радужностью сна,
И ароматом спелых ананасов.
Ликует всё, и грусти места нет.