Царство адского кладбища, возведённого из скрепленных слюной здешнего богопротивного цирка уродцев, являло мне свою истинную сущность, но оставляло при этом столько глубинных нор и подземелий, где ползали глядящие на свет неописуемые бесформенные ужасы, столько ещё сокрытых морским туманом и крыльями бездонной хладной ночи уголков, где затаились клёкотавшие и скребущиеся твари, противоположные всему природному естеству, а потому боящиеся даже выйти на свет, поджидая забредшую добычу в тёмных закоулках и подворотнях паутины местных улиц и распластавшихся щупалец местных тоннелей.
Осознав, что меня заметили, вероятно, их привлёк свет моего фонаря, и что с этой части города всё больше раздаётся чудовищных воплей и до дрожи пугающего хлопанья крыльев, я насел на вёсла и, что было сил, начал двигаться обратно. Гули, големы, членистоногие – все, восторженно клацая пастями и восторженно улюлюкая, сползались на края скальных выступов богопротивного монолита, на котором и был выстроен этот языческий варварский курган из комплекса склепов, храмов и зиккуратов.
Я видел продольные чёрные глаза горгулий с взвинченными рогами и не закрывавшимися от кривизны зубов скрежетавшими звериными пастями. Они были уже совсем рядом, их многорукие трёхпалые туши с длинными саблями заострённых, наточенных об эти камни, когтей уже собирались поддеть меня, пронзив насквозь, дабы утащить в своё мрачное смрадное логово, но небо начинало светлеть в преддверии рассвета, что им, парящим в воздухе, было совсем не по нутру.
Лунный город в слабеющем сиянии циклопического сверкающего глаза отступающей израненной ночи начинал погружаться под воду, а жуткие порождения мрака, как и положено всяческой паскудной нечисти, ринулись обратно, не желая оставаться без укрытия в дневное время.
Они суматошно ринулись в свои лишённые всякого света убежища, чтобы затаиться в непроглядных недрах катакомб с въедливыми рачками и глубинными муренами, когтями выскабливая на костяных стенах нелепые демонические печати и дурные знаки проклятой чёрной магии, выжидая следующего полнолуния в леденящих снах и извечном томительном голоде, так как подобным существам, в отличие от жалких смертных, вовсе не нужно дышать.
Уносясь в бездну морской пучины, могильный замок поднимал крупный водоворот, и я ощущал, что меня начинает туда затягивать, что я потратил слишком много сил, дабы добраться сюда, что всех внутренних ресурсов уже не хватает, дабы выползти из этой вязкой водяной ловушки обратно…