Оля сидела в левом углу заднего ряда. Она помнила каждую ноту наизусть, каждую строчку этого произведения, каждую паузу – оно было одним из первых, что выучила София. И все же, несмотря на это, она плакала, как в первый раз. Никто на свете больше так не играет, никто так не умеет управлять оркестром с помощью фортепиано, как София, никто не может так исполнять Наймана. Поэтому ее переполняли эмоции. Оля не могла сдержать слез и плакала так, что даже маленькая девочка, сидевшая рядом с ней, повернулась и с изумлением смотрела, как плакала эта пожилая женщина. Она с недоумением уставилась на нее. Ей хотелось сказать ей что-нибудь, но она не знала что. Оля, почувствовав пристальный взгляд ребенка, заставила себя улыбнуться, и удовлетворенная малышка вернулась к музыке.
Оля улыбнулась сама себе. «Почему это мне так хорошо? – думала она. – Возможно, это все со мной делает София. А возможно, есть что-то такое внутри меня, какое-то волнение, которого я и сама не понимаю…»
Но она не успела ответить на поставленные ею самой вопросы, потому что София доиграла последний аккорд, наконец остановилась и неподвижно замерла, слегка наклонив голову. Прошло всего несколько мгновений, и вот уже весь зал вскочил на ноги, разражаясь громовыми аплодисментами. Оля тоже поднялась и захлопала в ладоши, поглядывая направо на маленькую девочку, которая точно так же бросила ей свой взгляд в ответ и, снова увидев улыбку этой женщины, начала хлопать в ладоши еще сильнее. Она снова была спокойна.
Елизавета слегка покачала головой, думая о том, что же произошло. «Как может такая взрослая дама не радоваться такому концерту? Может быть, когда становишься большой, то теряешь всякое чувство прекрасного? А может, она, как моя бабушка, которая плохо слышит? Да и вправду она совсем, похоже, ничего не слышит». И девчушка рассмеялась.
Оля взглянула на нее. «Как хорошо, она больше не беспокоится из-за меня. Интересно, о чем она думает, раз так смеется?» Затем Оля прошла к сцене. София благодарила публику поклоном. Кто-то бросил к ее ногам красные розы.
София подобрала их, скрипя дощечками старой сцены. Затем, улыбаясь, она подняла цветы и поднесла их к груди, прямо к сердцу. Красное платье, изысканное и легкое, обнажало ее плечи. София немного дрожала от холода, ведь адреналин от выступления постепенно проходил. Она вновь посмотрела по сторонам, оглядывая тех зрителей, которые все еще не переставали аплодировать. Она в очередной раз поклонилась и наконец ушла со сцены.