– Переночуешь у меня, – говорит он, внезапно переходя на «ты». Я вздрагиваю от его голоса, потому что в идеальной шумоизоляции салона его слова бьют в висок своей резкостью и безкомпромисностью.
– Спасибо. – Мой голос похож на невнятный лепет. – Вы никому не скажете? – спрашиваю, все еще не веря, что пронесло, и меня увольнять никто не станет.
Он хмыкает себе под нос.
– Это все, что тебя волнует? – Спрашивает со смешком в голосе, повернув голову в мою сторону.
– Д-да… то есть… н-нет, – путаюсь в показаниях я.
Он снова хмыкает себе под нос.
– А почему вас охрана пропустила в офис так поздно? Вы тоже там работаете? – Меня внезапно осенило проблеском здравого смысла, но мужчина едва ли оценила мою запоздалую сообразительность.
– Потому что это мое здание. – Отвечает он, а я открываю рот, внезапно понимая, кто он.
И как меня угораздило попасться не кому-нибудь, а Главному?
Мы доезжаем до высоких кованных ворот, которые открываются перед нами, словно по волшебству, позволяя автомобилю плавно заехать в парк, переходящий в большую площадку с фонтаном посередине. Мужчина выходит из машины, а я все продолжаю сидеть, скованная великолепием и роскошью, которые окружают меня. И, когда с моей стороны открывается дверь автомобиля, нервно вздрагиваю, не сразу вкладывая свою руку в протянутую любезно ладонь.
Мужчина помогает мне выйти из машины, краем глаза я замечаю свою дорожную сумку у него в руке, а потом поворачиваюсь в сторону дома. Стоящий напротив фонтана особняк освещается только светом фонарей во дворе. Но даже этого мягкого освещения достаточно, чтобы понять – размеры дома гораздо больше тех, которые я когда-либо видела. А дом моих родителей на четыре комнаты казался жалким убожеством по сравнению с этой красотой.
Массивные белые колонны выходили на крыльцо и ступени, подпирая балкон с коваными перилами. В нишах на стенах стоят мраморные статуи, изображающие античных богинь, делая весь ансамбль больше похожим на музей, чем на жилище обычного человека. Или не совсем обычного?
Мужчина ведет меня в сторону массивной двери, а я несмело семеню за ним, с трудом передвигая ноги от страха.
Внутри не менее роскошная обстановка, чем снаружи. Стены увешаны картинами, а на полу лежат ковры, настолько мягкие, что мои ноги приятно утонули в ворсе.