Оба супруга немедленно просияли.
«Но держите этого малолетнего выродка от меня подальше!» – про себя добавила она, жалея, что не может сказать это вслух.
– Тогда прошу вас, – женщина по-свойски взяла её под руку, и они двинулись по посыпанной гравием дорожке вдоль клумб с яркими, изысканными цветами.
Рита поднесла бокал к губам, чувствуя себя приговорённой. Все её чувства вопят, что в вино что-то подмешено!
– Дорогая? – Леопольд наливает жене из той же бутылки. У Риты немного отлегло от сердца – ну не стал бы он травить свою жену! Значит, яд исключается!
И что у неё за странные мысли? Не следовало снова на ночь смотреть фильм ужасов.
Вкус вина показался ей немного странным, но она мужественно пила, стараясь ещё при этом не кривиться, и даже улыбалась.
– Сегодня нам позвонили из вашего журнала, – продолжал вести непринуждённую беседу де Ноблэ, наклоняясь к Рите. Она почти ощущала его дыхание, видела каждую чёрточку идеального хищного лица, блеск пугающих серебристых глаз. Нет, сами по себе глаза были очень красивыми, но взгляд… Жестокость, надменность, властность и вспыльчивость. И всё это подёрнуто изморозью. Словно ледяные окошки сумасшедшего дома. – Нашей семье предлагают выбрать постоянного репортёра для освещения различных светских мероприятий, которые мы курируем. И вообще, «Женские штучки» всегда помещают статьи про нашу семью на первую страницу. Так что, возможно, мы захотим выбрать вас.
Его взгляд полоснул по её лицу, как бритвой.
– Что вы думаете по этому поводу, Рита?
Сердце стукнуло и упало вниз.
«Это же такой шанс! И я наконец-то смогу достигнуть высшей точки в моей карьере!»
– Я была бы очень рада, – искренне ответила женщина.
– Для вас ведь это важно, Рита? – он ещё ближе наклонился к ней. Неожиданное ощущение пронзило сознание – чувство полёта. Кровь словно превращалась в бурлящее шампанское, которым выстрелили в воздух, в фейерверки.
– Да, – шепнула она в ответ, ощутив, что губы перестали слушаться. Всё вокруг словно стало иным. Оно завораживало, сияло, гипнотизировало, дарило ощущение счастья и раскованности. Изящные очертания мебели, горшки с цветами, несколько статуй.
«Чем они меня опоили? Зачем?!» – последняя связная мысль умерла с лёгким писком.
Леопольд схватил её за руку и помог встать из-за стола.
– Элеонора, куда? – повернувшись к жене, улыбавшейся с выражением экстаза на нежном лице, уточнил он.