– Я не хочу, чтобы ты меня прогнал, как паршивую собаку, – вырывается с неожиданной искренностью.
Виктор смотрит заинтересовано, как на препарированную зверюшку, чуть склонив голову. Светлые волосы падают на его лоб, слегка прикрывая глаза.
Она на мгновение приостановилась, пытаясь понять, кто из двоих де Ноблэ к ней хуже относится. Да, для обоих мужчин репортёрша была меньше, чем мусор под ногами. Просто красивое, удобное, всегда доступное тело. Разновидность служанки, появляющейся по щелчку и раздвигающей ноги в нужный момент. Принимающей любую позу, как веб-модели.
– Ты же всё равно утомился. И больше ничего не можешь… Ты бы в любом случае сказал, чтобы я убиралась, не так ли? – она пожала плечами, продолжая невольно сравнивать отца и сына. Элеонора в её мыслях представляется просто какой-то мизерной частью де Ноблэ старшего. Как пятая колонна этого богатого особняка. Или шестая дверь. Либо ещё одна красивая кукла для ублажения Леопольда. Да, де Ноблэ-старший не оскорбляет её… Ну, почти. Разве что во время секса. Он холоден, одновременно развратен и равнодушен, как кирпич. А Виктор… Ему нравится… Играть. Как кошке с мышкой.
Его ладонь совершает молниеносное движение – и её пышные волосы в плену его сильных пальцев.
«О, боги! Скоро хватка как у отца будет!»
Рита ощущает, как её тянут – и падает на кровать.
Её глаза встречаются с прищуром серых глаз. На неё падают золотым дождём его волосы. Хищные черты красивого лица. Губы презрительно кривятся:
– Теперь ты будешь делать всё, что я захочу! Можешь убираться, я тебе разрешаю!
Пальцы разжимаются, отпуская волосы на волю. По крайней мере, он не стал её скальпировать. Достижение века!
Она пытается уйти, сохранив остатки достоинства. Но глаза почему-то на мокром месте, а во рту – привкус горечи. Она ощущает себя гадко использованной. И понимает, что пала. Снова. Оказалась почти в самом низу бездны. И почти потеряла себя, превратившись в полубесчувственную куклу, у которой из всех органов ещё работает, может чувствовать только тот, который находится между ног.
Изо всех сил пытаясь удержать рвущиеся наружу рыдания, стыд и боль, Рита Свон спустилась вниз.
– Ну, как всё прошло? – поинтересовался поджидавший ее Леопольд. Он сидел недалеко от камина, развалившись на кушетке. Блеклый свет свечей от двух канделябров, один из которых стоял на узком чёрном столе возле окна, а другой – на втором, тоже чёрном, в глубине комнаты, подсвечивали волосы и глаза, превращая извращенца в подобие ангела. Сходство с неземным существом ему придавали белые тонкие штаны и шёлковая белая же рубашка.