– Большинство детей голливудских знаменитостей… И вообще знаменитостей… Идут по проторенным родительским тропкам только потому, что за это больше платят. И эти деньги легче заработать. На любой другой работе пришлось бы доказывать свой профессионализм, а тут – просто потрясти регалиями предков. Хотя, конечно, многие завидуют, и будут обвинять в том, что, мы – бездарности. Но широкой публике на это наплевать! Можно подумать, великие эстеты!
Кривая усмешка:
– Да, я тебя понимаю. Хотя свою карьеру я делаю как раз вопреки моим родителям. Моя мама сперва меня очень поддерживала, а потом отдалилась. А потом я с родителями вообще перестала общаться. Они даже не подошли ко мне на похоронах, не утешили, хотя ЗНАЛИ, что я люблю… Любила Антуана.
Челюсть Гарри отпала.
– И почему ты мне всё это рассказываешь? – поинтересовался он, наконец справившись с шоком. – Ты же вроде как непробиваемая.
– Потому что мне всё равно. ОН покинул меня. Мне плохо. И мне безразлично, что ты обо мне думаешь! Я вовсе не железная леди, а обычный человек.
Её голос звучал тускло, безжизненно, как старая запись на плёнке.
– Я тоже очень плохо лажу с отцом, – отозвался Гарри, словно выполнял свою часть сделки – правда за правду. – Но я как-то привык. И ты привыкнешь. Своих родителей невозможно перевоспитать. Мой отец всегда отвечает, что яйцо курицу не учит. И всегда поступает по своему. По крайней мере, открытой конфронтации у нас нет. Обычное равнодушие. Ну, он хотя бы мне деньги давал, когда я ещё не зарабатывал.
Она только фыркнула.
– Я не терплю чужой контроль, как ты! Неужели тебе не хочется нормальной семьи? Вырваться из порочного круга: работа-дом-работа?
– Иногда хочется, – признался Гарри, глядя в пустоту, совсем как Рита. – Просто… Ну да, я очень боюсь. Многих вещей. Я даже расстался со своей девушкой из-за моих страхов. Я не хотел открывать ей свою душу, а девушки отчего-то любят вывернуть тебя наизнанку. Наверное, чтобы потом удачнее манипулировать.
Взгляд женщины стал заинтересованным:
– Это она тебе так сказала? Или ты сам придумал? Почему-то все мужчины считают, что видят женщин насквозь. А когда те совершают нечто выходящее за рамки их скудных представлений о женском поле – сразу же обижаются или ведут себя агрессивно.
– Для всех моих девушек я выступал в роли Прекрасного принца, то есть, своей общественной версии, в которую я перевоплощаюсь на публике и перед камерой. Поверхностное очарование – и никаких внутренних проблем, никаких комплексов, – юноша невольно увлёкся, а женщина затаила дыхание, чтобы не спугнуть его откровенность. И на самом деле не ради газеты, а ради самого процесса «облегчения души». Сейчас ей нужен был кто-то, кто мог её хоть как-то отвлечь, ибо рана на сердце была свежей и ужасно болела. А так она могла думать не о себе, а об этом парне, который, оказывается, не только красив, но и умён. – Я не хотел с ними связываться. Потому что они либо оказывались такими же пустышками, как и я, играющими в разные ролевые игры, либо хотели знать все мои тайны, а я этого не хотел. К тому же, некоторых из них просто подмывало после первой же ночи прибежать в редакцию какого-то журнальчика, вроде твоего, и «покаяться». За большие деньги, конечно же!