Жвачка пригодится, если нужно чем-то занять рот.
Он посмотрел на часы на приборной панели: без одной минуты полночь.
«Новый день почти наступил», – подумал он.
И произнес:
– Новый день, новая жизнь.
Разумеется, ничего из купленного он есть не будет, уберет все в буфет, а мороженое – в холодильник, но само присутствие этой еды позволит ему продержаться еще полторы недели.
Позади кто-то гудел – все громче и громче. Глянув в зеркало заднего вида, Джереми заметил свет одинокой фары, которая приближалась со скоростью, едва ли не вдвое превышающей разрешенную. Мотоциклист. Вечно эти байкеры куда-то торопятся. Не успела эта мысль промелькнуть у него в голове, как произошли сразу два события. Мотоциклист выехал на соседнюю полосу, чтобы обойти его слева, а часы сообщили о наступлении полуночи.
Поле зрения схлопнулось, поглощенное тенями, метнувшимися с краев, уничтожившими свет и сознание. Короткий, полный паники миг Джереми боролся с подступающим обмороком. Прежде чем темнота поглотила его, он понял, что выехал на середину дороги – или это приближающийся тягач выскочил на его полосу, – и почувствовал мощный удар, когда мотоцикл врезался в него сзади. Его будто тряхнула гигантская рука. Стив Свауджер был уже без сознания, когда его байк въехал в задний бампер городского внедорожника Джереми Мертена. Стив вылетел из седла навстречу приближающейся фуре, мотоцикл упал и закрутился на боку, осыпая дорогу фейерверком искр.
Лоретта Папенфусс потеряла сознание за рулем, не увидела, как Свауджер упал на асфальт и покатился по дороге, и половина из восемнадцати колес ее фуры переехали его безжизненное тело. Бастер, ее давний попутчик, истеричная французская болонка, проснулся в переноске за сиденьем и тревожно залаял. Лоретта оставалась без сознания, когда ее фура врезалась в автомобиль Джереми, со скрежетом протащила его вперед и отбросила в сторону. Бастер несколько раз упал, но продолжал заливаться отчаянным лаем, фура слетела с дороги, прогромыхала по заросшей травой насыпи, пробила белый штакетник и оставила громадную дыру в стене белого двухэтажного дома, пройдя всего в нескольких сантиметрах от кровати, на которой пожилые супруги благополучно проспали все происшествие.
Обломки сыпались на искореженную кабину и разбитое ветровое стекло, тревожный лай Бастера становились все тише – он как будто догадался, что никому, в том числе и его хозяйке, нет до него никакого дела. Слушая знакомое урчание двигателя, пес улегся в своем мягком домике, опустил мордочку на лапы и тихо заскулил.