– Э… Здравствуйте. Мистер Сантос? Я Эван… оттуда, – Эван ткнул пальцем в дом через дорогу. – Друг Мануэля. Я вышел из автобуса и увидел что-то… в вашем окне… Мне показалось, у вас могут быть неприятности…
– Неприятности? – Мужчина вздохнул, и взгляд его слегка смягчился: – Никаких неприятностей. Могу тебя заверить. Это просто Мануэль. Проводит эксперимент. Как и всегда… Как, ты сказал, тебя зовут?
– Эван.
– Ах да. Эван. Насколько я помню, Мануэль упоминал о тебе. Заходи, если хочешь. – Мистер Сантос крикнул в лестничный пролет, ведущий на второй этаж дома: – Мануэль! Эван эста аки![1]
Шагая к лестнице, Эван украдкой озирался. Он заметил слева комнату; дверь приоткрылась, и было видно, что комната набита книгами и бумагами. Наверное, для занятий мистера Сантоса. Полки ломились от множества предметов, похожих на камни, и артефакты и всякие прочие штуки, которые собирают умные люди.
Эван уже собирался отвернуться, но кое-что привлекло его внимание. На самой середине величественного деревянного стола лежала… книга. Большая книга со страницами, которые выглядели старыми и истрепавшимися. Что-то в ней – то ли размер, то ли затертые листы, то ли увиденный мельком рисунок на одном из них – показалось Эвану знакомым. Он с любопытством прищурился и подался было к двери, чтобы рассмотреть книгу получше, но мистер Сантос пресек его попытку, прикрыв дверь.
– Поднимайся. Первая дверь слева. Прошу прощения, я должен продолжить работу.
Папа Мануэля скользнул за дверь и закрыл ее за собой. Эван пожал плечами и рванул вверх по лестнице. Он прошел по коридору и миновал дверь справа, ведущую в аккуратную спальню, в которой почти ничего не было. Включая Мануэля. Эван дошагал до двери по левую сторону. Она оказалась чуть приоткрыта, так что он заглянул в щель, а потом легонько постучал. Ответа не было. Эван видел, что Мануэль сгорбился над чем-то и увлеченно работает, но, что он делал, было непонятно. Эван осторожно толкнул дверь и оглядел комнату. Ничего похожего он в жизни не видал.
Комната Мануэля больше смахивала на лабораторию безумного ученого, чем на чью-то спальню. Книги и банки для консервации с каким-то диким содержимым выстроились на полках вдоль стены. На подоконнике устроились несколько причудливого вида растений в горшках. Стол Мануэля был сплошь завален другими банками и мензурками, книгами и бумагами, а еще на нем помещался компьютер. Подвижная модель Солнечной системы висела над кроватью, на которой валялось скомканное покрывало с отпечатанным на нем большущим портретом Альберта Эйнштейна с растрепанными седыми прядями волос, доходившими до самой подушки. Ни на полках, ни на столе, ни даже на полу не оставалось ни единого кусочка свободного места.