– Ну что вы, Геннадий Ефимович, только если он вам не помешает! Он хоть и способный мальчик, но может быть ужасным озорником.
– Только, не когда он работает, сударыня! Но я буду признателен, если к моему уходу вы соберёте для Мишеля небольшой саквояж со сменой белья и самым необходимым. Я отвезу его сам.
– Сию секундочку! – Антонина Семёновна уже готова была выбежать из комнаты, но тут доктор ее задержал.
– Антонина Семёновна, матушка, у меня к вам ещё одна небольшая просьба, уже касательно этой очаровательной барышни, – тут он совсем неожиданно показал на меня. – Дело в том, что я знаком с отцом Веры Сидоровой, и, по случайному совпадению, уже имел сегодня с ним беседу. Он как раз утром отбыл в Москву на две недели по срочному делу и просил меня приглядеть за малышкой. Но раз обстоятельства сложились так печально, что Вера получила травму, боюсь я не смогу обеспечить ей должный присмотр. Быть может, вы смогли бы приютить ее на это время?
– Ох, конечно же, тем более, что у вас будет Мишель… Куда вам с вашими заботами справляться ещё и с двумя подростками? Вере, наверное, показан постельный режим?
– О, нет, нет, – тут доктор подошёл ко мне и раскрыл свой саквояж. – Полагаю, что постельный режим этой прекрасной девушке противопоказан!
Я залилась краской, поскольку девушкой, тем более прекрасной меня ещё никто никогда не называл.
Между тем, доктор помазал какой-то пахучей мазью мою разбитую губу, после чего попросил меня высунуть язык, поколол иголкой, посвятил лампой в глаза и снова отошел к ожидавшей в дверях Антонине Семёновне.
– Сегодня отдых, а завтра в гимназию. После удара не осталось никаких серьезных последствий, а то, что с памятью проблемы – то просто небольшой шок, все быстро пройдет. Но в гимназию непременно! Уже завтра! Интеллектуальные нагрузки как ничто восстанавливают когнитивную функцию. Теперь главное накормить бедняжку и дать ей выспаться!
Антонина Семёновна вновь всплеснула руками и бросив, что ей надо распорядиться насчёт саквояжа Мишеля и срочно попросить подать ужин, выбежала из комнаты.
Мы остались с доктором одни. Он ласково посмотрел на меня и спросил:
– Вы поняли ВСЕ мои рекомендации? – в его вопросе ударение стояло явно на слове "все".
Я заверила его, что выполню все в точности. Тогда он достал из саквояжа блокнот, вырвал оттуда листок и начертал на нем несколько слов.