Весна в этом году выдалась ранняя. Едва оторвался лист календаря последнего зимнего дня, как на реке тронулся лед и птицы-щебетуньи своим звонким чириканьем встречали долгожданное тепло. С каждым прошедшим днем воздух становился все теплее и ароматнее и от квинтэссенции цветущих растений кружилась голова. Солнце, вырвавшись из серого заточения, благосклонно одаривала своими лучами прохожих. В одно такое прекрасное майское утро, на холмистом берегу реки стояла девушка. На ней был надет купальный костюм в полосатый принт, ее длинные, тяжелые волосы цвета янтаря были собраны в аккуратный пучок на затылке. Она делала зарядку и энергично наклонялась из стороны в сторону. Тридцать раз вправо и столько же раз влево. Наклоны она делала легко и быстро, так делает человек, который четко знает весь алгоритм своих движений. Закончив с упражнениями, она выпрямилась во весь свой достаточно высокий рост и подставила ровную, сильную спину под солнечные лучи. Немного передохнув, Мила сделала несколько шагов и вытянула вперед руки, оттолкнувшись своими крепкими ногами она грациозно прыгнула в кристально чистую и довольно холодную воду. Река была широкой и беспокойной с сильным течением, но Мила ощущала себя в воде, также свободно, как и на земле, она с малых лет плавала здесь и знала, каждый камешек, двигалась юная девушка быстро, но при этом ее отрывистые движения были плавными. Доплыв до берега, она немного отдохнула и снова нырнула в воду, чтобы плыть обратно.
Возвращаясь домой, Мила увидела своих соседей и помахала им рукой. С одним из них, бывшим шахматистом Василием, она любила играть в шахматы, а второй дед Степан научил ее ездить на машине. В поселке к одинокой женщине с дочкой, живущей на краю улицы все относились хорошо, никто уже и не помнил, когда их увидели здесь впервые.
Небольшой кирпичный дом, стоял на узкой зеленой улице, в окружении деревянного забора, который должен был ограждать его от дорожной пыли, однако в досках зияли такие щели, что было видно, как с криками бегала босоногая детвора. В глаза бросалось то, что в доме нет мужской хозяйской руки. Между двумя яблонями были натянуты веревки, на одной из них, как белый флаг, болталась белая простыня. Деревянный стол, который стоял посреди двора, давно потемнел от сырости, скамейки же просели, отчего казались совсем маленькими. Выкрашенные голубой краской ставни были распахнуты, на окнах то и дело колыхались выцветшие занавески.