– Тогда он умрет. – Голос таимника холоден и бесстрастен, – Для клятвопреступников закон один – мучительная смерть.
– Почему ты рассказываешь мне все это?
– Ты наделен силой, хоть и не управляешь ей. Пути сильных прокладывают они сами. Я не знаю, какую роль ты сыграешь, но она будет значительна. Ты – наделен силой. Если бы у нас было время, я смог бы научить тебя пользоваться ею. А пока, я могу только попытаться направить твою силу в нужное мне русло. Ты останешься здесь, а Ичан отправится в Город вызывать Калатную Испицию. Вы оба нужны нам. Я правдив с тобой.
Волод долго молчал. Когда он заговорил, голос его зазвучал весомо и объемно, он заполнил тесный шатер и заставил дрожать огонек светильника.
– Если кто-то и может убедить Город начать активные военные действия против Грейта, то только я. Я – Посвященный Архитектор-фактор! Я вернусь в Город, принесу на Совет Архитекторов доказательства реальной угрозы Городу. Я сделаю это! Но сначала мне нужно выполнить свою миссию, иначе мои слова не будут иметь никакого значения. Архитектор, не выполнивший задание Города, лишается статуса. Я должен выполнить свою миссию… Для этого я должен быть свободен! Я должен быть свободен!
– Ты должен быть свободен… – как эхо повторил таимник. – Ты должен быть свободен…
Темный шатер потерялся в ночи, Волод шел по степному стану. Вокруг царила глубокая ночь, праздник кончился, лагерь затих. Только дозорные с факелами и часовые у костров перекрикивались друг с другом через темноту.
Волод был один, почти без оружия, без тяглов – один посреди чужого племени, которое, прояви он неосторожную враждебность, уничтожит его, прихлопнет, смахнет хвостом как тягл водня, не задумываясь ни на секунду. Волод был один, но с ним были его умения бойца, разведчика, фактора.
Волод усмехнулся про себя – с ним еще два подарка таимника – первый пояс-меч, гибкая, острая как бритва полоска стали в кожаных ножнах, которую можно носить, скрутив и застегнув на поясе как ремень, носить скрытно, так что никто не догадается о смертоносном клинке. Второй дар таимника напоминал о себе тупой саднящей болью под языком. Сейчас о нем лучше не думать, сказал себе Волод.
Ночь перевалила за середину, рассвет близок, действовать нужно быстро. Волод опустился на землю. Сел, расправив спину и расслабив плечи, открыл лицо небу. Он вызывал в