– Извольте, – блеснули «драгоценные» глаза Ансгара. – С вашего позволения, я зачитаю. – Роберт раздраженно махнул рукой, и он достал свиток: – «Кощунство и варварство, король Нормандии, – голос епископа не отражал тех эмоций, которые вложил в послание «папа». – Архиепископ Ландриэль не заслуживал избранной ему участи. Я поручаю архиепископу Ансгару задокументировать обстоятельства свершенного в вашем замке злодейства. И если будет хоть малейшее основание полагать, что вы повинны в смерти служителя Господа, я лично буду присутствовать при вашей казни». – Роберт захохотал так, что, казалось, затряслись стены; лица епископов побелели и вытянулись.
– Это… – начал было Ансгар, но король поднял руку, останавливая.
– Я позволю вам вести записи, позволю наблюдать… – оскалился он. – Но жить вы будете в той части замка, которая предназначена для прислуги. – Ансгар раздул ноздри, цокнул каблуками и яростно зашагал прочь. Духовные братья, перешептываясь, потянулись за ним.
Роберт ворвался в покои наложницы. Завернутый в шелк малыш, громко заплакал. Крик сына смягчил ему нрав, и он осторожно забрал сверток у Герлевы; щечки Вильгельма были розовыми, губы пухлыми, серые глаза с интересом разглядывали грубое бородатое лицо отца.
– Посмотри, какое красивое дитя родилось от самого Дьявола, – горько произнес он, криво улыбнувшись.
– Я в это не верю… – тихо ответила Герлева, ласково касаясь его плеча.
Она была красива: каштановые волосы волнами ниспадали на плечи; темные, почти черные глаза, выдавали силу, заложенную в нее матерью природой; аппетитные формы притягивали его вечно жаждущий взгляд. Родители Герлевы были выходцами из знатного рода, и она могла стать герцогиней, баронессой, или на худой конец женой какого-нибудь рыцаря, но выбрала судьбу, связавшую ее с ним. Роберт понимал это, но гордость не позволяла ему прогнуться под устав религиозного братства, разросшегося до масштабов целого государства.
– Архиепископ со свитой прибыли вершить суд, – невесело хохотнул он, уворачиваясь от крохотной, тянувшейся к бороде ручке, и бережно передавая ей сына.
– Роберт, если они…
– Этому не бывать, – прорычал он. – Ландриэль оскорбил меня, его смерть оправдана.
– «Папа» укрепил позиции. Я всегда была против этого.
– Поэтому так отчаянно рвалась совершить обряд венчания? – скривил он лицо, и она пристыжено отвела взгляд.