– А если он и завтра не закончится?
– Удочки не брать, из машины не выходить! – процитировал Толик известный анекдот про рыбаков. – Ик!
– Мальчики! – вдруг как-то особенно произнесла Света. – А вы видели на втором этаже бубен?
– Это шаманский, – кивнул головой Макс. Уж он-то точно видел, хотя, может быть, не в этот раз. – Отец привез его с Крайнего Севера.
– Настоящий? – сделав большие глаза, спросила Оксана.
– Конечно. А в углу лежит барабан. Тоже самый настоящий.
– Ребята! А знаете, зачем шаманам эти инструменты? – Света вдруг сделала таинственное лицо, будто участвовала в съемках какого-нибудь детектива.
– Чтобы в них колотить! – хохотнул Толик. Он вообще был остряк.
– Дурья твоя башка! – слегка хлопнула его по голове Света. – Они дожди им вызывают.
– В тундре? – Вика сделала большие глаза, и я, глядя на нее, прыснул в кулак. Она подумала секунду над своими словами, и тоже засмеялась.
– В тундре, а где же еще! – без тени сомнения отозвалась Света.
– И ты предлагаешь… – начал, было, за нее Толик. Его прямо распирало от смеха.
– Вот именно. Вы будете стучать в барабаны, а я исполню какой-нибудь народный танец. Якутский или ненецкий.
– Тунгусский! – вставил Макс. – Чтобы шарахнуло крепче.
Но идея все равно понравилась. Одно дело, когда у тебя крутится компакт-диск, а совсем другое, когда играешь сам.
Снарядили экспедицию на второй этаж, выдав ей боевые сто граммов, а потом слушали, как они наверху грохочут ногами, пробираясь между кроватей и кресел. Вскоре мы вооружились музыкальными инструментами.
– Чур, я буду дирижировать! – предложила Вика. – У меня есть музыкальное образование.
Барабан оказался сдвоенным, и, взгромоздив его на кресло, Толик взял в обе руки по ложке:
– Тогда я на там-тамах. Кто на басах?
Его шутку оценили, но остался лишь один бубен, которым сразу завладела Света.
– Остальным думать о хорошей погоде и разгонять дождь! – скомандовала она. – Начинай, Вика!
– Раз! Два! Поехали!
Я удобно разместился на втором кресле, развернув его, и почувствовал, как понемногу подкрадываются дремота. Как раз передо мной теперь находилось окно, но за ним оказалось так темно, что разглядеть тучи было сложновато.
Барабан забухал низко и ритмично. Внутри у меня сразу что-то зашевелилось. Так бывает, когда врубишь на полную громкость клубную музыку и сядешь напротив акустики. Как говорит моя мама, «кишки закручиваются». Хотя, в тот раз к привычному ощущению добавилась какая-то изюминка. В чем это заключалась, оценить было сложно. Но особо проявилась она после того, как зазвучал бубен. Его погремушки, изготовленные из костей животных, звенели приглушенно и приятно, даже как-то гармонично с барабанным буханьем.