А Николай Николаевич и пользовался дремучестью сибирской деревни. Рубль, он как ледяной шарик, если его через много рук передавать, так он непременно меньше станет. Вот на прикарманенные деньги и выстроил себе Николай Николаевич усадьбу в два этажа, куда водил невест. Даже первую брачную ночь он не доверял жениху, это все на селе знали. Нет, не было у него каких-то порочных наклонностей, к маленьким девочкам он был так же равнодушен, как и ко взрослым бабам. Просто не доверял дело молодым женихам, вдруг исхитрятся как-то или по неопытности, не заделают ребятёнка.
А ещё на утро отнесёт кровавые простыни жениху:
– На, – говорит. – Покажи людям, что невеста твоя невинна.
И саму невесту приведёт следом, а она стоит у порога дома своего мужа, от позора не знает куда деться, только руками прикрывает своё оскверненное нутро. Бывали и те девки, кто, не выдержав такого стыда, ходили на пруд топиться. А ему что? Это так, расходы.
Из свадебных традиций Николай Николаевич соблюдал лишь венчание в церкви и то, только потому что таков закон. Только церковный брак признавало государство. Когда Николай Николаевич привёл Наумку свататься, Ася тут же заплакала в голос, убежала в другую комнату, знала к чему это. Мать её тоже разволновалась, а отец только нахмурился, сел у печи, ногу на ногу закинул и задымил самосадом в трубу. Отказать Николай Николаевичу никто не осмеливался, накажет.
– Или вы, матушка, против? – издевательски заглядывал в заплаканные глаза Николай Николаевич.
– У отца спрашивайте, – зло кивает мать на мужа.
– Батюшка, вы не против? – ещё шире улыбнулся Николай Николаевич, поворачиваясь к отцу.
Отец молча покачал головой, глядя в пол.
– Ну а вы, Асечка, сами-то что скажете? Голубушка, люб вам жених?
Ася молча подошла к отцу, взяла его за руку и тихо ответила:
– Коли вы батенька согласны, так и я противиться не буду.
Простила дочь отца. Дочки многое им прощают.
– Ну вот и славно! – вскрикнул Николай Николаевич. – Что ж, батенька, как говорится, у вас товар, у нас купец! Ударим по рукам?
И жмёт вялую руку несчастному отцу.
– Хозяйство осматривать-то будете? – тихо спрашивает отец, едва сдерживая дрожь в голосе.
– Да что у тебя смотреть-то? – смеётся Николай Николаевич. – Твоё хозяйство я прекрасно знаю: тощая корова, да покосившийся сарай! Мышей что ли под полом пересчитывать?