О том, что местным теперь будет издалека виден каждый шаг гномьего контингента (даже ночью и за укрытиями), бывший полусотник по имени Бронкс никому говорить не стал.
Умные если – черпайте сами полной ложкой.
* * *
За сколько-то времени до этого, в другом городе и на другом краю света.
– Я очень не люблю, когда кто-то считает, что он облечен властью настолько, – Бронкс перевёл дух, отхлёбывая пиво из высокой кружки, – что может мне что-либо разрешать или запрещать. Потому что лично я полагаю, что могу делать всё, что захочу. До тех пор, пока это не запрещено законом либо не задевает других. На то мы и свободный народ, у себя дома.
– Ты изрядно оторвался от реальности и слишком буквально трактуешь написанное на бумаге, сын, – неодобрительно покачал головой его отец, сидевший напротив. – Лучше прислушивайся к тем, в чьих руках текущая власть.
– Да иди ты на##р, батя. Ты уже состарился и из ума выжил – ибо нечего мне там делать. Иерархия командования в нашей армии, к сожалению, построена сейчас не только и не столько по принципу личного соответствия своему чину и посту… Знаешь, есть ещё такое слово «компетентность»? – дождавшись неохотного кивка родителя, сын продолжил: – Так вот, не на ней всё зиждется. А на возрастном старшинстве и родовитости! Не буду напоминать, что это часто ведёт к тому, что при родителе и вслух упоминать не стоит.
– Тогда женись. Как сказано.
– Да идите вы!.. – вышедшие из орбит глаза Бронкса излучали неподдельное возмущения. – Совсем уже мозги отлежали?!
– Сын. Надо, – веско, как ему казалось, припечатал отец.
– Кому надо – пусть женится! Мне лично не надо! Я лучше туда ещё на ротацию, а то и две, сбегаю…
* * *
Она прошла внутрь полупустого заведения, как тот самый морской корабль из старой песенки хуманов. На каких-то там высоких волнах.
Оглядевшись на пороге заведения, выдающихся достоинств фемина явно зависла, решая: направиться ли к окну? Там было свежо, светло, и в высоких кадках росли вполне себе настоящие деревья. На некоторых из них даже красовались уже крошечные мандаринчики.
Но столы в этой части зала были маленькие и круглые, на одной ножке посередине, едва ли ярд в диаметре. На таких, с позволения сказать, подставках ни локти нормально не расставить, ни с переменой блюд толком не развернуться.