Он уходит. Ты наливаешь себе еще вина, включаешь музыку и ждешь его. Того, что было, тебе определенно мало.
Он возвращается, наливает себе, располагается на диване рядом. Ты смотришь на него, понимаешь, что пора его подзадорить, и спрашиваешь:
– Как там Наташа?
– Я ее отвез домой и уехал.
– Что ты ей сказал?
– Что ей надо выспаться.
– И все?
– Все. Она напилась. В такси уснула. Еле разбудил.
После некоторого молчания ты спрашиваешь вызывающе, глядя прямо ему в глаза:
– Правда, я дрянь?
– Да, – отвечает он.
– Дрянь и заслуживаю наказания?
Ты чувствуешь, как в нем что-то шевельнулось. Он еще пока не вполне понял, как расценивать твои слова, но его мозг уже отреагировал. Ты видишь это по его лицу, по изменению позы, по каким-то едва уловимым движениям…
– Давай же!
Он все понял…
– Иди сюда, сучка, – говорит он, крепко берет тебя рукой за плечо, затем за шею, кладет на диван лицом вниз и…
В первые несколько дней после нашего последнего разговора я скучал по Алине. Во-первых, мы все-таки стали ближе, потому что она начала что-то рассказывать, а во-вторых, сам этот рассказ показался мне интересным, и не потому, что он раскрывал какие-то психологические аспекты (по-прежнему не было ясно, зачем все-таки она ко мне обратилась и в чем конкретно состояла проблема, которую надо было решить), но потому, что был интересен сам по себе. А может быть, это она сама уже до такой степени смогла меня увлечь, что я готов был слушать из ее уст что угодно.
Я приходил на работу, делал свои повседневные дела, принимал других посетителей, если они были (однако без особого интереса), и где-то в глубине души ждал ее звонка. Сам я умышленно не звонил – не навязывать же свои услуги! А делать дружеские звонки я пока не решался. Едва ли тут шла речь о дружбе, да и я держался с ней, насколько это было возможно и уместно, официально, как и с любым другим пациентом. Но все же эта внешняя официальность никак не означала, что внутренне я настроен так же. А в душе мне хотелось с ней сблизиться, и я скучал.
Особенно я ожидал ее звонка на третий день. Спроси у меня кто, почему именно такой срок я назначил, может быть, я бы и не ответил. Скорее всего, это было связано с тем, что встречаться мы планировали как минимум раз в неделю, и следовательно, по истечении трех дней нужно было уже или встретиться, или назначить дату и время следующего визита. Кажется, логично. В подобных случаях мозг всегда придумывает какие-то как будто бы здравые объяснения и начинает ждать. А потом огорчается, когда не происходит того, что он сам себе выдумал.