Степан вместе с остальными опустился на лавку, осматривая всё вокруг своими васильковыми глазищами. Сразу ощутил, как от усталости гудит тело. Как же хорошо вот так просто сидеть в тёплом и сухом доме. Он-то уж решил, что сгинет в немецком плену или в этих проклятых лесах.
Хозяйку звали Вера Васильевна. Женщина была красивая. С тонким станом, но пышной грудью, синеглазая, черноволосая. Исполненная какого-то внутреннего достоинства. Голос у неё был глубокий, мелодичный. Наверное, она хорошо пела. Но этого Степану не довелось узнать. И была в ней некая тайна. А ещё какая-то печаль. За те два дня, что они провели в её доме, ни слова не сказала о муже, детях. Неужели вот так и жила совсем одна? Если не стояла у печи, то сидела у окна с книгой. Один раз Степан подошёл, спросил, что читает. Оказалось, «Тихий Дон» Шолохова. И как-то сразу закрыла книгу, убрала подальше. Словно застеснялась. Чего? Книги?
Нужно было уходить. Решили, что следующим вечером отправятся в путь. Не хотелось злоупотреблять гостеприимством. Хоть их никто и не гнал. Днём помогали хозяйке по дому, в огороде работали, в баньке парились. Кое-кто пытался приударить за Верой Васильевной. Но любые поползновения в свой адрес она пресекала. Поэтому настаивать никто из мужчин не осмелился. Трудно было рядом с такой красавицей, когда до этого не общались с женским полом месяцами. Поэтому и старались мужики занять себя кто чем, чтоб мысли дурные в голову не лезли.
– Одежду я вашу выстирала, просушила, – сказала Вера Васильевна за завтраком. – Кое-что заштопала. А кое-что вам подобрала из того, что у меня было.
Ребята дружно закивали, жуя кашу и закусывая домашним хлебом. Степан отметил про себя, что, выходит, в доме мужские вещи есть, значит, муж или сожитель имелся. Может, на фронт ушёл и погиб?
– Какая она красивая, да? – прошептал на ухо Степану Никита. – Вот за таких женщин мы воюем! За настоящих русских женщин! И ради них Родину защищаем! За всех советских женщин!
Степан улыбнулся этой восторженности восемнадцатилетнего пацана. Самому ему всего двадцать было, но он себя чувствовал умудрённым опытом мужчиной. Уже женат, и дочь имеется, а скоро второе дитя появится на свет. Поэтому он прекрасно понимал товарища. Женщина эта была такая, за которую стоило воевать. Даже одному броситься на пулемёт или под танк стоило. Даже умереть не жаль. Он это сразу понял, когда увидел её. Хоть и не юная барышня. Но такую красоту редко увидишь. Особенно сейчас. Одни глаза чего стоят. Синие-синие, почти как у самого Стёпки. Только без его юношеского задора, который не смог погасить даже немецкий плен.