Процессия распалась, радостно зашумев, а Генри с Лианой крепко обняли подошедшую к ним Эмилию. Генри тихо, с огромным чувством облегчения, прошептал.
‒ Больше вас одних никуда не отпущу.
Неожиданно из-за пазухи Дэна выскочил совершенно забытый полосатый кот и, одуревший от шума и криков, с громким «мяу» подбежал к Лиане, тесно прижавшись к ее ногам. Лиана подхватила полосатика на руки и весело воскликнула.
‒ И откуда это полосатое трехцветное чудо на нас свалилось?
Дэн, пожалевший бродягу-кота и принесший его в лагерь, тут же отшутился.
‒ А, наверное, с Марса!
‒ Тогда и звать тебя мы будем Марсом. Не возражаешь?
Но кот только довольно урчал от ласковых почесываний за ушами. А Лиана уже серьезно добавила.
‒ Нужно его покормить. Да и всем нужно что-то поесть. Уже давно перевалило за полдень, к тому же все в сборе. А за обедом мы послушаем, как прошли ваши вылазки.
На том и решили. Вик с Риосом развязывали котомки и доставали провиант, Эмилия ушла за водой, а Генри с Вернером разложили костер для приготовления пищи. Остальные занимались приготовлениями к походу.
Было около четырех часов после полудня, когда все сели обедать. Расположились
тесным кругом, взяв на руки тарелки с вкусно пахнущей кашей с кусочками говядины и по чашке ароматного кофе. Кот, давно наевшийся, лежал у догорающего костра, довольно прижмурив глаза, и дремал. Он своим животным инстинктом понимал, что эти люди не оставят его, и это понимание грело больше костра маленькую душу животного.
Первым свой рассказ начал капитан Вернер. Он описал все их приключения, кроме позорного лежания племянников, проворонивших в карауле сумасшедших. Племянники благодарно молчали. Лишь в самом конце, когда речь зашла об аккумуляторе для вездехода, Маркос не выдержал и высказал общую мысль, грызущую изнутри разведчиков.
‒ К сожалению, мы в городе так и не нашли складов, где находились бы аккумуляторы для вездеходов. Наверное, нам все же придется идти пешком.
Виктор удивленно посмотрел на Маркоса.
‒ Маркос, ты ли это? Неужели ты заговорил?
Маркос смущенно пожал плечами, когда несколько пар глаз с большим вниманием стали его рассматривать.
‒ Там, на дороге, я понял, что от моего молчания близким мне людям только хуже.
Улыбки на губах, смешинки у старших, читаемые во взглядах, и добавленное негромко Вернером «ну, значит, вылечился», ‒ все это еще больше смутило парня.