Совсем невесело на душе стало Владимиру. Пушкину было проще – сочинил он замечательную, с подтекстом сказку. В принципе картинка начала и развязка повествования одна и та же: ничему не перечащий древний дед со сварливой завистливой старухой, перед ними разбитое корыто, да старый дом и финита – конец. Как они будут жить далее, писателя не интересовало.
Нашему же герою приходится жить дальше. И ни старухи, ни золотой рыбки нет, и пока не предвиделось.
– Золотая рыбка, золотая рыбка…– втемяшится же в башку такое! И нате вам: приснилась она мне во сне. Сон-то, прямо скажем, вещий – будто на рыбалке я эту самую золотую рыбку поймал фактически.
– Отпусти меня, и я выполню три твоих самых сокровенных желания, – как и положено, человеческим голосом промолвила пойманная рыбка. Удивлённый, но с толку не сбитый, он более пристально посмотрел в рыболовный сачок.
– Ого! Карасик потянет граммов на четыреста. Чешуя золотистая, на солнышке светом играет. Повезло мне – знатный у меня будет завтрак.
– Да ты что – совсем разум потерял! Я тебя накормлю, чем пожелаешь. Неужели у вас на Украине живот стал главным, а разума совсем не осталось?
– Ага, будешь тут разумным. С момента «независимости» правящая «элита» нещадно грабит Украину. Народ, превращённый в «электорат», кормят лживыми обещаниями, выполнять которые никто не собирается. Тем не менее, у многих украинцев, сохранивших право называться народом, кое-что из разума осталось, но их вера в существующее государство основательно поколеблена.
– Вот то-то же, включай разум и загадывай первое желание, – поторопила его рыбка.
– Чего я буду напрягаться! Сделай так, как мы жили раньше, – решил он пошутить.
– О боже, и куда это меня этот золотистый карась затолкал, – открыв глаза, начал осматриваться Владимир.
Оказался он в тёмной, сырой пещере. Вокруг дымящего слабым огоньком костра, копошились косматые, заросшие всклочённой шерстью, обезьяны, то ли первобытные люди. Отбросив из рук обглоданную кость, он ощупал своё тело и не обнаружил никакой одежды. Спутанные волосы и шерсть покрывали всю его полусогнутую дюжую фигуру. Ко всем обнаруженным «прелестям» запах от него исходил «упасть и не встать!»
– И за какие грехи мне такое «счастье» привалило, – мелькнула у Владимира мысль. – Да лучше было бы мне этого карасика своевременно слопать, и – делу конец. А так, по всем приметам не от большого ума, стал я неандертальцем, к тому же вожаком племени.