Помыслить не могу о странниках
без страха:
Всегда ли под звездой охранною бредут?
Хотя б ребёнок тот,
на ком худа рубаха
И кто, по летней благости, разут.
Совсем ещё дитя со млечными плечами,
Но речь не о летах –
о том, куда идёт.
Ах, Господи, глядит без горя и печали,
Хотя сума тоща и подвело живот.
Но, слава Богу,
путь закончился укромный
Благополучно, без опасностей и бед,
Поскольку звал вперёд удел белоцерковный,
Сиял над тьмою Всеученья свет.
Привиделось?
Но столь несуетно, невтаем…
Наверно, мы в себе не помним дивных сил:
Уж коль в иных мирах мятёмся и витаем,
В земном – родимом! – и подавно колесим.
А коли вымысел, одна за то расплата –
Исподтишка стоять над собственной душой.
Проговорись,
чему была ты соглядатай,
Увы, случайный и по времени чужой?
Но лучше промолчи, душа,
во славу Божью,
От грешной болтовни утратам несть числа…
Когда есть храм,
вовек не быти бездорожью.
Не ты ль сама во храм в неведении шла?
Белая Церковь
1994