– Как дела?
Кажется, сегодня Верка в хорошем расположении духа.
– Замечательно. Особенно в связи с твоим приходом. Не забываешь старшего брата.
– Тебя забудешь, – она улыбалась. – Или грязью зарастешь, или окончательно испортишь себе желудок концентратами.
– Концентраты бывают разные, – я стоял у окна и наблюдал, как двор в сторону нашего подъезда пересекает танцующей походкой нисколько не уставший «франт». – Несколько лет назад, после войны в Персидском заливе, в магазинах попадались очень недурные коробки сухого пайка морских пехотинцев США. Шоколад там был замечательный. Горький, как моя жизнь.
– Чего же в ней горького? – удивилась Верка. – Каждому бы хотелось такой жизни. Сидишь себе, стучишь по клавишам. Главное, чтобы без ошибок и интересно.
– Действительно, – усмехнулся я, садясь за стол, – главное, чтоб без ошибок и интересно.
– Ну и как твоя «нетленка»? – спросила Верка.
Она спрашивала меня об этом каждую субботу.
– Она по-прежнему нетленна, – отвечал я.
– А книжка?
И это она знала заранее. Несколько моих рассказов, опубликованных в толстых журналах, прокормить меня, конечно, не могли. Именно поэтому периодически я подвизался на любую, предпочтительно физическую, работу, что вызывало у Верки еще большее раздражение, чем мое, с ее точки зрения, «ничегонеделанье».
– Верочка, ты же знаешь. Для того чтобы издать книгу, надо или написать умопомрачительный кич, или устроить скандал,…
– … или поработать президентом, или украсть миллиард, или… – остановилась Верка.
– Или? – переспросил я.
– Или быть гением.
Она грустно и серьезно смотрела мне в глаза.
– Не преувеличивай, – ответил я. – Посмотри на книжные развалы. Это что? Продукция неисчислимого количества гениев? Во мне живет смутная надежда, что последним гением на этой планете был Иисус Христос. Все остальные великие – таланты. С учетом, что далеко не все они литераторы, меня устроит место в первой сотне… даже тысяче.
– Это решать читателям, которых у тебя практически нет.
Она подняла крышку со сковородки и положила на тарелку жареной картошки и настоящую котлету.
– Домашние? – переспросил я.
– Домашние, – вздохнула Верка.
– Передай Вовке, что у него замечательная жена.
– Он знает.
– А Сереге, что у него замечательная мать.
– Он тоже знает.
– А что касается читателя, – я усердно дул на котлету, – то он у меня уже есть. Я тиснул свои произведения в интернете и теперь получаю отзывы на электронный почтовый адрес.