– Нам не нужны локальные проблемы, – сказал Кондратьев. – Стране нужно стабильное развитие. Сами знаете, у России всегда было две беды – дураки и дороги. Не знаю как с дураками, а вот с дорогами мы ситуацию исправим. И взбесившиеся наноботы, пусть даже они строят быстро и дешево, нам не нужны. Так что…
– Проблема локальная, – повторил Колков. – Пойдемте! Надо посмотреть, что над туннелем!
– Да ничего там нет! Поля, перелески, пара заброшенных сел. Трасса скоростная, ее проектировали в обход населенных пунктов… – Кондратьев махнул рукой. – Хорошо. Садись в машину, проедем немного. Может, и впрямь…
* * *
В машине, неторопливо и упрямо движущейся по разбитому проселку, Кондратьев сказал:
– Я подумал – в твоих словах есть резон. Рядом деревенька. Три развалюхи, две халупы… Никто там жить не должен, мы проверяли. А вдруг кто-нибудь поселился?
Из кустов впереди вдруг выпрыгнул линялый серый заяц, скачками пересек проселок, бросился в лесок. Машина вильнула, притормаживая, снова вернулась на колею.
– Развелось косых, – сказал Кондратьев беззлобно. – Однажды сбил одного, не заметил, и машина не среагировала. Прямо заповедник, зеленым на радость… Нынче этих любителей возвращения к природе – полным-полно. У меня родная дочь с семьей в селе поселилась, представляешь? Коз растят, сыр какой-то вонючий делают, сено вручную косят… Вдруг и тут какие-нибудь натуралисты решили возрождать село, вести экологически правильную жизнь. Могла твоя дорога в такой ситуации уйти под землю?
– Могла, – сказал Колков, поразмыслив. – Интересы людей превыше всего. Дорога ведь не могла связаться с нами и объяснить проблему. Наноботы обнаружили присутствие людей и приняли решение их не беспокоить… вполне возможно!
– Если там и впрямь кто поселился – лично мерзавцев выгоню, – сказал Кондратьев. – Повсюду же плакаты, зона строительства обозначена…
Он остановил машину на околице деревни. Выглядела та и впрямь безрадостно. Уцелело лишь несколько старых, будто из кинохроники прошлого века бревенчатых домов, серых и трухлявых, покосившихся и осевших на углы. Коровник или хлев, более современный, из белого силикатного кирпича, но развалившийся даже сильнее, чем жилые дома. И множество совсем уж разрушившихся, заросших бурьяном, превращающихся в земляные холмики развалюх.