Заткнутый рупор в афедрон.
Пора сказать: «Пошёл ты вон!»
Чего всё медлит наш закон?
Если таких где-то принимают, платят, рекламируют, то не все ли они такие? А что если мы откроем табакерку, возможно выскочит нечто подобное и не одно!
Постойте. А где моя табакерка? Эй, внуки, где моя серебряная с позолотой табакерка? Да вот же она! Я на ней сижу! Так. Так, так, открываю! Она! Это что ещё за жопа? Ба, да это ж Витька! Ну да, Витька. Шалом, Витя! Шендерович собственной персоной. Как давно тебя не видел! Сколько тебе? 62 года! Как бежит время!
Пустобрёх и пустомеля, фанфарон-пустозвон. А образование какое? Институт культуры, руководитель самодеятельных коллективов! Тебе, Витя, Бог даровал жизнь и на что ты её потратил! Жалкий фигляр! Давай, я подарю песенку.
Я пустобрёх и пустомеля.
Брещу помногу раз в неделю!
Брещу всё то, что мне велели!
Я дурачок на самом деле,
Соображаю еле-еле
С Невзоровым мы чуть не сели,
Когда совсем уж охамели.
Выучи её наизусть, если можешь. И это будет твой бренд. А теперь к вам я обращаюсь, россияне. Вы что, все сдурели? Позволяете вас оскорблять, глумиться над нашими традициями, нравами, обычаями, вероисповеданием, менталитетами народов России. Я считаю, что пора этим неудачникам, лузерсто лет тому назадмосква глохла от воробьиного чириканья. ам дать по морде. Сразу по тише станут. Не поумнеют, нет, бояться будут. Чтобы поумнеть, надо хотя бы сохранить инстинкты.
Никак не дождетесь, когда начну своё повествование? Прекрасный день, травка зеленеет, солнышко блестит. Только прошёл тёплый дождь. Недалеко от меня лужица, где резвятся воробьи. О чудо! Молодой воробушек перепрыгнул через своего собрата! Это чехарда в чистом виде! Лужица, в которой резвились воробушки неглубокая. Зато вода… чистая, чистая. Сто лет тому назад Москва глохла от воробьиного чириканья. Тогда устанавливали не телеги лошадиные двигатели, и я предполагаю, что заправлялись лошадиным помётом! И это нравилось воробьям. И не только этим птичкам. Правда, за выхлопом навоза ну и …любовался кучер, но и аристократическим носам тоже что-то оставалось.
У врагов России тоже были воробьи. И каждый старался назло на дать своё название. Вот литовцы называли их жвирблиз. У немцев – шперлинг, шперлингдайн. У генетических врагов наших – спароу. Наверняка это звучало скорее шпарой, поскольку у англичан уже не было передних зубов и изо рта постоянно воняло. Французы называли эту птицу муано. Но воробышек у них звучал как Пиаф. Очень мило. Как другие народы называли птичку, вы и сами знаете.