Зал поддержал цезаря дружным «Виват».
Домициан удалился почти сразу после своей речи, сладко улыбнувшись Корнелию в третий раз, что не укрылось от собравшихся и вызвало новую волну пересудов.
Кокцей Нерва покачал головой, всем своим видом говоря: «Берегись. За свои милости цезарь хочет очень многого».
Что касается Корнелия, он давно проклинал себя за свой безрассудный поступок на ристалище. Похоже, дорого обойдется ему его азартное стремление к победе.
Между тем пир продолжался. За закусками последовал собственно обед. На этот раз главное место на столах заняли огромные кабаньи туши в соусе из яблок и всевозможных приправ, поданные на серебряных блюдах. На главный стол кабана подали на золотом блюде. В блюдах поменьше красовались гуси, чье нутро было набито густым медом и перцем, рябчики в окружении мелкой копченой рыбешки, небольшие осетры, запеченные целиком, жареные шампиньоны, свежие овощи и специи. И конечно благородное фалернское вино в дорогих сосудах из белого золота, с инкрустациями из драгоценных камней.
Опять славили Домициана, который все не появлялся за столом. Славили за его щедрость и гостеприимство, хвалили жаркое и вино. Некоторые, памятуя об особых милостях, оказанных юному Галлию, отважились поднять за него свои чаши и сказать несколько добрых слов, – может Домициану будет приятно услышать, как хвалят его нового любимца.
На сладкое подали только творожные колобки и сушеные фрукты. Неожиданно скудное угощение после богатого обеда. Перед Корнелием же поставили огромный маковый пирог, сливки, взбитые с сахаром и большую вазу со свежими фруктами.
Собравшиеся даже разговоры прервали, при виде такой необыкновенной щедрости, предназначенной для одного человека. Клемент Аррецин взглянул на юношу с кривой полуулыбкой, долго не отрывал взгляда, ожидая его реакции на подношение императора.
Стремясь как-то разрядить обстановку, молодой человек вскочил с места и громко заявил, что, поставив перед ним одним такой огромный пирог, цезарь наверняка предполагал, что Корнелий разделит это чудесное кушанье с теми из присутствующих, кто был свидетелями его сегодняшней победы и кто болел за него в пылу схватки. Первый и самый большой кусок он предложил отведать Домициану. Корнелий был уверен, что его слова в любом случае дойдут до ушей императора. Так и вышло. Домициан появился практически сразу после пламенной речи молодого патриция. Видимо он скрывался где-то поблизости, наблюдая за реакцией юноши на его щедроты. От пирога не отказался, но отломил только маленький кусочек и ел с загадочной улыбкой, блуждающей по устам.