Когда я вернулся, Сили плакала в кресле, а души, естественно, не было.
– Ну зачем я стала для тебя единственной? – рыдая упрекала меня жена, когда я сел рядом и начал ее успокаивать. – Ну я понимаю, война, смерти… Но неужели там не было никакой симпатичной воительницы. Да там эльфиек было не меньше сотни! Долго ли тебе умеючи?
– Ладно… я завтра же съезжу, навещу моих алиани.
– И не надо никуда ехать! Тут как раз бегает Южи. Она как чуяла, вчера еще приехала. Иди! А то я с этим проклятьем боюсь всего на свете. А моя душа? Я же стреляла в законного мужа!
Мне пришлось проговорить формальное прощение, чтобы немного успокоить Сильвиану. Для ауры это действует безотказно… А вот для души, даже не знаю. Получается, что я забыв изменить жене целый месяц, подвел ее под настоящие серьезные проблемы. Как там в проклятье звучало? «Чтобы ты убивала всех, для кого единственная!» Так где там моя маленькая красотка-алиани?
Южи взахлеб начала мне рассказывать как живут остатки цветочных эльфов. И как хорошо, что я подарил им то озеро. И даже отправил кучу рабочих насыпать в нем множество островов. Все как надо! Цветы теперь растут просто замечательно, а значит и вся малышня счастлива.
По мере рассказа четырехфутовая девушка терлась об меня как котенок, и как-то незаметно я и снял остроту проклятия. Только Южи округлила глаза, заметив совсем свежий рубец у меня на ключице. Пришлось соврать про несчастный случай. А может и не соврать. Я же проявил неосторожность, забыв об изменах, а значит сам и спровоцировал несчастный случай.
Вечером мы с Сили поприсутствовали на торжественном ужине, а потом мне опять пришлось успокаивать жену, которая просто болезненно пеклась о белизне своей души.
Уже поздно ночью, когда счастливая Сили наконец уснула, из нее опять вылезла душа. Ну что ж делать? Не успел уснуть вовремя, значит придется послушать немного гадостей. Или не немного. И о белизне этой твари так беспокоится моя Сильвиана? Хотя она и правда была белой, эта скандалистка и стерва. Правда, уже год я не могу за это поручиться.
– Что? С тобой на войне со страху такая медвежья болезнь приключилась, что сразу забыл о своих кроличьих повадках? – начала разминку почти даже не прозрачная девица, уперев руки в бока.
Говорить ей про мое геройское поведение в битве было бессмысленно. Она и сама это прекрасно знает, так как читает мои мысли и воспоминания лучше меня. Силины, кстати, тоже. А вот о чем думает сама душа, неизвестно, пока она сама не скажет. И все это, то ли из-за того, что я как-то неправильно ее пришил к телу, когда оживлял единственную в мире светлую вампирессу, то ли это было и невозможно. Но душа жила своей жизнью, целью которой было хамить мне и своей хозяйке.