– Ну кто же ещё? – отозвалась та, искренне улыбнувшись. – Ты разве не помнишь меня? Я троюродная сестра твоего отца.
Медленно поднявшись, обессиленная Мира укрылась в родных тёплых объятиях в поисках защиты и понимания.
– Бедная моя девочка, – вымолвила Ирина, аккуратно поглаживая белокурую гриву.
– И кто это у нас здесь? – раздался ироничный возглас позади.
Обернувшись, девушка заприметила стремительно приближающийся силуэт, в котором узнала свою бабушку Лидию Петровну. Низенький, осунувшийся вид пожилой женщины ни в коей мере не портил величественный образ серых глаз, оценивающих мир сквозь призму пройденной жизни, долгой и насыщенной. Дрожащими сморщившимися руками старушка притянула к себе юную особу и, немного задрав острый подбородок, чмокнула внучку в щёку, предварительно привстав на носочки. Впервые за долгие недели Мирослава почувствовала душевное облегчение.
Короткие седые волосы покрывала соломенная белая шляпа с большими полями, украшенная искусственными цветами. Бросая тень на смуглое лицо, она придавала облику бабушки изящества, зачастую присущего ухоженным женщинам в преклонном возрасте. Глубокие морщины ничуть не искажали правильного овала лица, не уродовали крупный вздёрнутый нос, не коверкали впалые щеки, подчёркиваемые широкими скулами. Идеально сидящий белоснежный костюм скрывал несовершенства фигуры и визуально осветлял пигментированную загорелую кожу.
– Вы, как всегда, обе прекрасны, – заметила Мира, опуская печальный взор.
Словно в спасательный круг, неожиданно подброшенный судьбою, она вцепилась слабой хваткой в запястья родственниц, не желая ни на секунду отпускать их. Нежный девичий румянец больше не играл на бархатных щеках, пухлые губы не растягивались в задорном оживлённом смехе, яркие голубые глаза, потускнев, не излучали радостной энергии, ими завладела неумолимая печаль, ибо не утихала боль в сердце, раны, нанесённые ему, были неизлечимы.
Устраиваясь на одной из лавочек, Лидия Петровна с брезгливостью оглядывалась по сторонам. Суровый пристальный взгляд выражал явное недовольство. В силу возраста пожилая женщина плохо переносила длительные межпланетные перелёты, к тому же местный климат неблагоприятно сказывался на ослабленном организме. Скрывая накатывающую тошноту, она невольно становилась жертвой раздражения, но, сдерживая вспыльчивый темперамент, упорно старалась казаться бодрой и сильной.