Вот и решали с Зоськой, как с купчиком быть.
И тут дверочка тихо открывается. Заходит Гарди:
– Здравия, добрые люди! – на стол связку ушей кладет на верёвочке, – А это тебе, дядька Безухий! Примерь, может, подойдёт что!
Безухий побледнел. Глазищами сверкает. А Большак и вовсе едва не обоссался от такого подарочка!
А Гарди ему улыбается. Нежно. Тихо так говорит:
– Так к тебе у меня предъяв нет, сотник! Не дрожжи листом осиновым!
Ну, Большак, ничего что сотник, в ноги ему и бухнулся:
– Прости меня, – орёт, – Знал я, знал, что поганец этот против тебя злоумышляет, но не предупредил! Прости меня! Не убивай!
– Ах ты, гнида, – подскочил Зосима. И нож тянет.
Да только, Большак не понял, как, но вывернулся Гарди. Руку вору прихватил, и его же ножом и ткнул в бочину. Сипит Безухий. На руку свою с ножом в собственном боку смотрит непонятливо. Так назад и завалился. Подёргался ещё и отошел. Ноги тощие вытянул.
Гарди труп дальше на лавку спихнул, а сам присел. Дышит тяжело. Водочки анисовой себе налил. Опрокинул.
– Ты вылезь, Большак, вылезь. Нечего на полу-то валяться!
Вылез сотник. Присел сторожко на свою сторону. На связку ушей на столе косится. А Гарди его обслужить наметился, винишка наливает.
– Ты же по сладенькому, так, Большак? – а сам уже стакан двигает полный, – Вот и выпей вина сладкого, греческого. А вино, оно, брат, от слова «вина» у нас значит…
– Прости-и! – сотник аж поперхнулся благородным напитком, – Я в другой раз сразу тебя предупрежу, если что!
– А это, если сейчас жив останешься, – косится треклятый Гарди на уши на столе.
Поведал, короче, Большак собеседнику всё. Всё, что знал. И всё, о чём только догадывался.
– А я, – говорит Гарди, – И не поэтому вовсе пришел. Мне купец уважаемый Станиславус из Крисберга долю половинную в своём деле предложил. Да только обокрали нас лихие люди. Я первым делом прознал, как провернули такое лихоимство.
– По рунам гадал, – осмелел сотник.
– Зачем камни священные тревожить, когда разум есть! – смеется Гарди, – Раз не на телегах вывезли, значит лодочками маленькими! Наняли со Станиславусом Олафа с его воинами, да отчекрыжили уши придуркам! Им же такую прорву товара было невозможно далеко увезти, сразу нашли! У Олафа воины знатные. Воры даже поранить ни одного не смогли, как их повязали!
– Что, всех воров порешили? – косится Большак на уши.