«Вдруг будут документы. Или записка. Залезть в окна он не мог – стоят решетки, только если открыл отмычкой дверь и покончил жизнь самоубийством». Записки не оказалось, но она нашла нечто интересное. Кольцо, как из «сна», с рубиновым камнем в виде пирамиды и тоже на указательном пальце правой руки убитого. Во внутреннем кармане пиджака обнаружила пузырек с жидкостью с притертой стеклянной крышкой. Похожий флакончик духов начала двадцатого века Лада видела у бабушки, только с отколотым шариком на крышечке, из-за чего бутылечек был закрыт навеки.
Борясь с брезгливостью, она продолжила обыск карманов убитого и обнаружила фотографию. Глядя на фото, Лада испытала истинный шок: на нем были запечатлены два разговаривающих человека – убитый и она сама, причем даже на ее кухне! Лада сидела на табуретке, почти в проеме двери, а убитый сидел на стуле возле окна, вполоборота к столу. На нем был черный свитер, допотопная тоже черная шляпа, поза – будто делал «селфи», не отвлекаясь от разговора. «Наглость какая! Я-то там откуда? И откуда он взялся на кухне, я его впервые вижу!» У девушки складывалось впечатление, что она попалась в ловушку. Ее охватила злость, даже ярость, она пнула лежащее тело со всей силы, больно ударив большой палец на ноге, взвыла и плача сползла по стене.
Буквально за короткий промежуток времени Лада пережила широкий спектр эмоций – от уныния до взрыва ярости, – что было ей совсем не свойственно. В жизни Лада не отличалась эмоциональностью. Точнее, эмоции, конечно, испытывала, но они скорее бушевали внутри, нежели выливались наружу. Фотография подсказывала: обратись она за помощью, ее в итоге посадят в тюрьму или упекут в сумасшедший дом. Сидеть в одной квартире с трупом незнакомого человека становилось невыносимо. Лада закрыла глаза, и ей явственно стали приходить образы из сна. Воспоминание о пережитом опыте, хоть и не наяву, немного успокоило Ладу, и она принялась размышлять: «Могу ли я попробовать сделать то же? А вдруг это проверка?» Шальная мысль отдалась током во всем теле. В голову ничего лучшего не пришло, как попробовать воскресить лежащего мужчину. Одна часть девушки была за этот сомнительный ритуал, а другая с недоверием говорила, что она уже сошла с ума и это бред умалишенной.
Лада закрыла глаза. Перед глазами стали вырисовываться предметы: красный плащ, перстень, эликсир, капля крови. В ушах зазвучали обрывки фраз, будто голос рядом диктовал: «Зажечь свечу, покрытая голова, кровь в эликсир, кольцо на указательный палец». Резко открыв глаза, Лада побежала в коридор, откопала на дне кофра подаренный ей шелковый платок, надела, зажгла толстую восковую свечу, затем порылась в комоде в поисках иголки. Нашла самую длинную иглу, на ходу протерла ее надушенным ватным диском, и вернулась к трупу. Приготовления были окончены. Лада собралась с духом, еще не веря в свои силы и в эту историю до конца. Первым делом она аккуратно откупорила стеклянный бутылек, уколола палец и капнула в него капельку своей крови. Решаясь, глотнула терпкое зелье, надела на палец правой руки перстень с пирамидой стала ждать. Она сидела по-турецки возле лежащего трупа и вскоре все отчетливей стала различать силуэты людей. Они были еле видны, полупрозрачны. Справа стояла женщина, похожая на ее прабабку, которую Лада видела на черно-белой фотографии. Силуэты выстроились вокруг убитого. Пришла ясность, что это умершие люди, но Лада уже не испытывала страха: то ли эликсир делал свое дело, то ли пережитые ею события не давали проникнуть ужасу в сознание.