8!
Расклад, достойный Колизея.
Толпа подвыпивших зевак.
Восторг и трепет ротозеев.
И наконец – повержен враг!
Что ж, до сих пор имеют вес
Слова: «Panem et circenses!»9
Итог чудесного спасенья,
Не знаю, как в иных краях,
Но относительно Расеи
Всегда один. Увы и ах!
Чтоб закрепить успех и слово,
Чтоб вещь любая ко двору
Пришлась, родня была здорова
И чтобы помнили в миру,
Лей до краев и выпей снова.
(Из пушки бей по комару!)
Но поспешим. Ведь я оставил
Своих героев на балу,
Где месяц горизонт оплавил,
Где теплый ветер смел золу
Июльских звезд. Где полночь правит.
Лакеи искренне картавят,
И гости тянутся к столу.
Иван был рад, хотя и злился
Еще на друга своего.
Однако Герман повинился:
– Ах, Ваня! Знал бы ты, кого
Я нынче встретил! Ты б смирился.
– Ты опоздал из-за него?!
– Из-за НЕЁ, мой друг Горацио!
– Я тут, как ворон на снегу!
Хочу бежать, да не могу!
Ведь слово дал – тебя дождаться.
Ты предо мной теперь в долгу.
– Поверь, мне есть чем оправдаться.
– Так кто она? Раскрой секрет.
– Позволь, я сохраню интригу.
– Признайся, что проспал, amigo10.
– Oui, vous etes ivre, cornet11!
Уже мазурку отыграли,
А бастион еще не пал.
Dom Perignon12 не подавали.
Хозяин к винам ревновал.
Но для коллекции в подвале
Бутылок шесть не открывал.
Зато в саду был явный спрос
На крепкий пряный Kalvados13.
(На полке каждого тогда
Ремарк томился в три ряда
И «Триумфальной арки» свод
Сближал начитанный народ.)
Им было время оглядеться,
Войти во вкус и заскучать,
Сорвав невинности печать
С истосковавшегося сердца,
Когда часы пробили пять.
Иван не сразу отозвался,
Как будто был мертвецки пьян.
Напрасно Герман надрывался:
– Да что с тобой? Очнись, Иван!
Пора задабривать Морфея!
Иван смотрел куда-то в ночь.
– Ты веришь в призраков?
– Не верю.
– Я слышал голос. Он точь-в-точь
Похож был… Впрочем, я ошибся.
– Не дОлжно было пить вино.
– In vino Veritas14! Давно
Ты был последний раз в столице?
– Mon cher15, взгляни на эти лица!
Столица тут уже давно.
Интрига, впрочем, затянулась.
Здесь впору закричать: «Сюр-приз!»
– Таков был Танечкин каприз.
– Татьяна Ларина вернулась?!
Но как же свадьба?
– Развелись.
– И ты молчал?!
– А как иначе?!
Они ведь пленных не берут.
Им откажи, они заплачут…
– Невольно скажешь: «Et tu, Brute?»16
Запомним это настроение.
Оно поможет оправдать
Мое безудержное рвение
Вам эту повесть передать.
Обида? Тайная измена?