А вернусь, поспешу раскаяться,
Что судьбу свою разменял,
Так она же со мной намается,
Как намаялась без меня.
Оттого и брожу по свету я,
Что всю жизнь от себя бегу.
И скатилась луна монетою
Прямо к пыльному сапогу.
Зарифмованный ангел,
Боящийся высоты.
В отражениях видящий полумеры
Площадей, избегающих суеты.
Авалон, победивший свои химеры.
Ржавый флюгер Залива,
На чьем крыле
Примоститься мог бы любой журавль.
Гонит в море выводок кораблей,
Оставляя на привязи свой корабль.
Голый мальчик на берегу,
Только-только привыкший к шагу,
Не дает заскучать врагу.
Машет прутиком, словно шпагой.
Побороть бы в себе слугу,
Воспитать бы в себе отвагу.
Но его незатейлив мир.
В детской шалости нет злодейства,
И походки его пунктир,
Словно письма себе из детства.
Город, деревня, точка на карте, местность —
Выдуманные, взятые с потолка,
Это твоя причастность, твоя ответственность —
Детство твое. От потерянного носка
До разодранных брюк о соседский забор, до драки
С малолетками за футбольный мяч.
Это первая кличка твоей собаки,
Первая в жизни смерть и твой первый плач.
Это, поверь, всегда невеликий город.
Может быть, позже великий, но не теперь.
Это речка с тарзанкой, оторванный ворот,
Это несчетный список твоих потерь.
Даже вода не старается быть прозрачной,
Если решилась выйти из берегов.
Плавать учились мы в детстве все по-собачьи.
«Пап, я проплыл от берега пять шагов!»