Разрешая ублажать себя, большинство женщин считает, что мужчины должны за это платить. Иногда собственной судьбой или жизнью.
В животике уже не эмбрион -сформировавшийся плод. У него уже все, как у людей, даже характер. Вот как брыкается, выражает то радость, то недовольство. «А ты говорил -сделай аборт. Нет, милый, я не могла, потому что ребеночек может быть будет похож на тебя -такой же красивый и умный». Она поцеловала в щеку белокурого мужчину и подумала: «Расписаться-то мы расписались, а вот что делать, если ребенок будет похож на однокурсника эфиопа Ахмета».
Страдать или мучиться дурью —это разные вещи.
Антонов укусил добермана за заднюю лапу. Доберман пронзительно взвизгнул. На собачьем языке это означало: «Что ж ты делаешь, сволочь? Мне же больно». На что Антонов человеческим языком объяснил: «Будешь знать, недоносок, как воровать с хозяйского стола селедку. Знай свое место, пес». Доберман опустил морду, пошел к подстилке, чуть припадая на укушенную лапу. «А я-то думал, что я равноправный член семьи. Ведь ты говоришь это каждому встречному-поперечному, показывая на меня».
Чаще всего наша жизнь состоит из слова Увы
Студенты-медики препарировали в анатомичке умершего человека. Удалили ему аппендикс, провели шунтирование сосудов сердца. Вырезали язву желудка, раковую опухоль и метастазы. Заменили сердечный клапан, избавили от геморроидальных узлов и даже удалили миндалины. Казалось бы, вот теперь покойному можно было бы жить да жить. Но Увы
С глаз долой – из сердца вон.
Юноша таец строен, красив. Она невысокая хрупкая с мелкими кудряшками блондинка. Девушка плачет, уткнувшись юноше в плечо. Он нежно гладит ее по золотистым кудряшкам, лицо его печально -это прощание. Позади две недели любви и ласк, солнца, пляжа, экзотических фруктов, дискотек и баров
Расставаться тяжело и не хочется. Слов произносится мало, все уже сказано на ломаном английском. Она плачет, он нежно успокаивает. Пора, время вылета неумолимо приходит, посадка объявлена. Он помогает ей надеть рюкзак и вот линия паспортного контроля, они уже не видят друг друга. Она продолжает шмыгать покрасневшим носиком, а он -стоять перед закрытыми дверями. Прощай, любовь
Боинг затрясло, многотонная машина напряглась, загудела. Коснувшись колесами железобетона, затрещала всеми заклепками -Москва. Очередь, таможенный контроль, от волнения ее сердечко колотится. Она еще раз посмотрелась в зеркальце, встряхнула золотистыми кудряшками и, преодолев последнюю черту, отделяющую прилетевших от встречающих, попала в крепкие объятия голубоглазого блондина. Он, оторвав от пола, кружил ее по залу вместе с желтым рюкзачком, глаза обоих сияли от радости и счастья. Здравствуй, любовь.