Ноябрь таинственно скрывает свое томное великолепие, от того так неодобрительно отношение людей к сему прекрасному дождливому месяцу. Истошные порывы поэта сопровождают настроение последнего месяца осени, некогда опасные для дорогой обуви лужи, ныне заледеневают, превращаясь в зеркала. Взгляните, кого увидите вы там? Отражение, которое так легко разбить. Порою одинокие снежинки вальсируют, создавая пародию первого снега, иногда показывается солнце, в поздние часы сгущаются сумерки, отчего на небе опечаленно красуется бледная луна. О сколько всего таит в себе отверженный ноябрь, он как истинный поэт толпою ненавидим, он лишает влюбчивых пар романтических свиданий, ибо ноябрь влюблен трагично безответно в красавицу весну, он рушит свадьбы, потому что грустен он в тоске. Этот месяц благоволит одиноким прозаикам и поэтам, родившимся без чувства такта и задушевного ритма, их сердца бьются нервно неровно, словно умирают, а руки дрожат, и мысли столь неспокойны. Ноябрь – это последние стоны расколотого сердца увядающей молодости. И некто родился при проливном дожде, ему суждено всю жизнь лить слезы и проклинать судьбу, свои слабости, свою нищету духа. Он видимо единственный кто радуется ноябрю.
Карета катила неровно, постоянно подрагивая на ходу. Слуга временами различал писклявые крики, цыплячий стон, доносившийся неизвестно откуда, может так урчит в голодном желудке господина – подумал он и немного успокоился.
Усадьба Терновый куст располагалась неподалеку от города, но уже считалась полноправной провинцией. Название поместья произошло из-за не ухоженности здешних садов, но то было в прошлом, ныне здесь произрастают барбарис и шиповник с яркими ягодами, которые кажутся, вот-вот лопнут от огневого цвета. Однако сей именование прилепилось накрепко, засело надолго в память здешних обитателей и в течение последующих столетий.
Обширное баронское семейство выглядело скромным, в сравнении с плодовитостью крестьян, всё же у барона помимо супруги Мари Дон-Эскью, довольно ленивой и нисколько не прогрессирующей женщины, отвергающей всякие этические новшества, такие как приступы сумасбродного феминизма, по дому сновали наследники: Олаф трех лет отроду, также семилетняя Джорджиана и крохотная Сара, упрямо ползающая вдоль стеночки как барон в дни предродового запоя. А еще говорят, будто мужья нисколько не участвуют в рождении детей, ведь столько нервов и переживаний не вместит ни одно женское сердце. Впрочем, родители, безусловно, очень гордятся своими детьми, особенно выделяют сына, сам барон дорожит им как продолжателем знатнейшего рода. Вдобавок в доме живет сестра Мари с новорожденной дочкой по имени – Хлоя.