Никто ему не поможет, эта противоречивая, непринуждённо тяжёлая, приятно противная ноша только его и деваться некуда, надо нести. Если он бросит её, тогда что поднимет другое, на что ему хватит сил и ума? На кучу безделушек? Вечный прямо сказал, не быть ему ни учёным, ни художником, и Санд при всей своей недоверчивости к его словам, Плат – хоть и вечный, всё же не Бог, может полубог, с ним соглашался. Талант не может себя не проявить в двадцать лет, тем более в таких благоприятных условиях. Исключения бывают – ошибаются и педагоги и системное тестирование и сам лик, только в середине жизни познавший своё истинное призвание, но очень редко. Санд не может себя тешить надеждой на будущие свершения, не имея никаких, даже малюсеньких оснований. Прочь все оправдания, недовольства и сомнения, он должен сам нести свой камень скитальца – такой остроугольный, скользкий, холодный, но в тоже время наполненный чистым светом. И перегрузить даже частично на другого тоже нельзя. Плат может только укреплять его веру, что он и пытается сделать, а вот Дим рвётся подставить и свою спину, но так рьяно, что в результате они только уронят и разобьют камень, потом поделят, поднимут осколки и дружно понесут дальше. Только это уже будет не цельный камень чистого света, у каждого будет своя ноша из местами блестящих, местами замаранных грязью осколков.
Поэтому Санд молча извинялся и отказывал другу во взаимопомощи, мол, у тебя своя ноша, у меня своя, пусть сначала каждый определится с ней, прочувствует, а потом уже будем решать, можно ли их нести сообща. Но Дим был намного старше и намного увереннее своего друга-скитальца, он полон был сил и шёл налегке, стараясь не только поднять, но и позаимствовать ношу у других. Одним из этих других, наверное, самым привлекательным и был Санд. Дим смотрел на друга своими красивыми проникновенными глазами, которые так нравятся девушкам, и говорил, что ему, хоть и скитальцу, никак не потянуть в одиночку то, что грузят на него вечные; в результате он незаметно превратится в раба, потеряв в себе воина. А ведь Санд – воин, такой же воин, как и он, не унижающий зажатых привычным приятным образом жизни слабых ликов, а помогающий им стать свободными и сильными. Вот приблизительно так шептали, а иногда кричали глаза друга.