Революционный лозунг «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!» предок ощутил на себе весьма своеобразно, когда в его собственный, сравнительно небольшой одноэтажный дом подселили непрошеных жильцов, правда, в цокольный этаж, в самом доме уплотнить не получилось, не на голову же селить! А вот с торговыми делами оказалось всё ещё гораздо сложнее и печальнее. Мебельные магазины, для которых прадед поставлял мебель из Варежской лозы, разорились, книжный и подавно! Не до дачной мебели и книг горожанам стало, на еду бы денег найти!
Семья Агриппины и Григория
А вот в чем предку удалось объединиться с пролетариями, так это в извечном мировом зле – пьянстве. Григорий, серьёзный и почти совсем не пьющий, потеряв на фронтах Первой мировой сначала старшего сына, потом от болезни и среднего, а следом ещё и дело всей своей жизни, потерял и её смысл. Сомнительный «смысл» попытались вернуть те же самые пролетарии, что так или иначе способствовали его разорению. В дар Григорию, которого уважали и считали за своего (даром, что купец, а оставался простым и добрым деревенским мужиком, всегда жертвовавшим и на церковь, и на больницы, и на школы для неимущих), эти товарищи, видимо, желая оправдаться за закрытие его магазина и остановку всех его торговых дел, прикатили ему бочонок с вином, экспроприированным из соседней разорённой винной лавки – типа, в утешение… Предок с горя почти каждый вечер стал прикладываться к злосчастному бочонку. И хоть и не очень большое количество содержимого этого подарочка опорожнил, но прабабке и этого хватило. Наслушавшись пьяных упрёков и претензий в свой адрес, она решительно выставила мужа за дверь и больше не пустила даже за порог. Вот так закончилась их семейная жизнь, начатая без взаимной любви! Не знаю, как другие дети, но моя родная бабка Мария, младшая их дочь, страдала и очень скучала по отцу и иногда встречалась с ним украдкой от матери. Но даже и после смерти бедный наш прадед не был прощён гордой «гречанкой». Почти все мои пращуры упокоены на центральном кладбище Екатеринбурга, все на одном участке, окружённом кованой железной оградкой и только прадед Григорий похоронен за ограждением, хоть и рядом…
Прадед, же после закрытия книжного магазина, сумел сохранить самые ценные книги, в том числе религиозного содержания. Дома была большая библиотека, но после смерти прабабушки Агриппины все книги достались старшим детям, а у моей бабки Марии осталась одна, да и то лишь благодаря тому, что оборотистый племянник не смог её сбыть. Книга не потянула на антиквариат ввиду небогатого и скромного оформления. Повествует она о подвигах богатыря Кожемяки, написана на древнеславянском и имеет скромный, потёртый кожаный переплёт. Как память о предках с материнской стороны, обязательно положила бы в свой саквояж эту книгу. Также свадебную фотографию из самого известного в Екатеринбурге фотосалона Митенкова, на которой запечатлены прадед Григорий и Агриппина.