Я почувствовала, как мое лицо запылало.
– Ты говоришь это лишь потому, что не хочешь, чтобы я была с ним.
Бабуля положила свою мягкую руку мне на щеку. Она пахла лавандой и тимьяном.
– Я говорю это, потому что не хочу, чтобы он делал тебя несчастной.
На мои глаза навернулись слезы.
– Я не могу стать еще несчастнее.
Я хотела было вскочить с места, когда в комнату вошла мама. В руках она держала поднос с чашками чая и шоколадным пирогом.
– Я решила принести вам что-нибудь от стресса.
Бабушка улыбнулась, а я поджала губы и упала обратно во множество разноцветных подушек.
– Как дела в школе? – спросила у меня мать, и я закатила глаза. Какое мне дело до школы? У меня, черт возьми, есть другие проблемы.
– Я просто хочу, чтобы ты хорошо окончила старшую школу. Осенью тебе нужно будет податься в те университеты, в которые захочешь.
– Я это знаю, – буркнула я.
– Значит, все в порядке. Просто мы с отцом беспокоимся.
Я засунула в рот шоколадный пирог и не ответила. В этом году я окончу три учебных курса, да и в следующем тоже. Этого должно хватить, чтобы меня приняли хоть в какой-нибудь университет.
Желательно подальше от надоедливых родственников и упрямых эльфов. Я так ждала момента своей свободы. Может, мне стоит просто отправиться в путешествие на год. Правда, есть сомнения, что родители дали бы мне на это деньги. Учеба моего одаренного брата Финна в Сент-Эндрюсском университете съедала все их сбережения. Но моим родителям было все равно. Я могу довольствоваться и государственным университетом в Стерлинге. Мне придется жить у какой-то сумасшедшей одинокой тетушки, у которой куча денег. Благодаря этому мне не придется платить арендную плату. Что логично, родители даже не спрашивали меня, как вписывается все это в мои планы на будущее. Я подслушала разговор мамы с папой: она пыталась убедить его встать на ее сторону. Справедливости ради стоит упомянуть, что она и со мной несколько раз пыталась об этом поговорить, но я всякий раз уклонялась от этого разговора. До этих самых пор.
– Ты уже придумала, что я буду учить в университете? – дерзко спросила я.
– Может быть, английский или историю? – без угрызений совести задала она встречный вопрос.
– Английский, наверное, был твоей идеей, а история – папиной? Отлично. Значит в будущем я смогу ковыряться в тесте, ну или в земле. Твое литературное образование явно ничего большего тебе не принесло.