– Все стало серым, скучным, пустым каким-то. И я сама – такой же. Мне ничего не интересно, кажется, что больше никогда уже не будет чего-то хорошего, жизнь кончилась. Она и правда кончилась, теперь только доживать?
– Нет, неправда.
Но может и правдой стать.
Мне так близко все то, о чем она говорит. И я так ей на самом деле благодарен! И мне знакомо это старение, это ощущение того, что жизнь уже кончилась и ничего больше не будет. Однажды я это переживал, дважды, трижды? Многажды!..
И точно скажу – когда. И почему.
Точно – не по времени, по обстоятельствам. Тогда, когда поглощала меня эта жизнь с ее заботами, прискорбностями, когда отягощалось мое сердце печалями житейскими (см.: Лк 8, 5–15), когда прибивали они меня к земле, когда и сам я потому становился землей. Когда, без меры отягощенный всем этим, забывал я о Боге… Или иначе – когда память о Нем переставала быть живой, когда она становилась «просто» памятью.
Но сколько же раз и другое было! Сколько раз сбывалось это чудное, не заслуженное никак обетование: обновится яко орля юность твоя (Пс 102, 5)! Сбывалось, когда хватало сил, решимости сказать всему окружающему: «Подожди!» И словно забыть о нем, обратившись к Тому, в Чьих руках все. И не потому обратившись, что нужно со всем этим «забытым» разобраться, по полочкам его разложить, а потому, что душа по Нему соскучилась, исстрадалась, к Нему наконец устремилась.
Устремилась и – разом помолодела! Словно не было ничего – ни разочарований, ни утраченных иллюзий, ни пережитых предательств, словно сердце от боли, несправедливости, жестокости мира не покрывалось прежде защитным панцирем, коркой, не делалось бесчувственным, холодным – только бы больше не страдать!
И вернулось это удивительное чувство – ты ребенок. Тот самый, один из тех, кому Царство Небесное обещано. А как иначе можно себя ощущать, когда ты снова рядом с Отцом?
Ведь мы стареем вдали от Него, а стоит приблизиться к Нему, и снова – дети. К Нему… К Тому, Кто обещал ученикам и последователям Своим вечную жизнь. Вечную и нестареемую.