Власть, въехавшая в Москву после разгрома и бегства большевиков, обустраивалась пока наспех. Здания, еще недавно занятые красными, не все были приведены в надлежащий вид. Поэтому предполагалось, что за первоначальным размещением последует второе и, быть может, даже окончательное. «Быть может» потому, что Учредительное собрание, выборы в которое были назначены на 29 февраля, могло перенести столицу обратно в Петроград. Такие слухи тоже носились в воздухе.
Пока же, до прояснения обстановки, Министерство внутренних дел обосновалось в здании Сената. Особый отдел государственной охраны квартировал на его первом этаже. Вход в него тоже, как и в случае с военной контрразведкой, блокировал дополнительный пост.
– Полковник Старовойтов, помощник министра, – представился им невысокий офицер, пригласивший гостей в просторный кабинет с окнами на Чудов монастырь.
Кроме полковника Старовойтова, от лица МВД в совещании принял участие еще один полковник («Рудов, зам управляющего Особого отдела», – шепнул на ухо Ушакову севший рядом Николаев), а также генерал-майор совершенно благообразной внешности, с густой рыжеватой бородой лопатой и, как показалось штабс-капитану, немного сонным выражением глаз. Наград или иных знаков, кроме погон, на его мешковатом кителе не имелось.
Зыков тоже представил двух своих спутников. Полусонный генерал чуть шире открыл один глаз.
– Ушаков? К великому флотоводцу имеете отношение?
Штабс-капитан встал.
– Никак нет, ваше превосходительство. Однофамилец, из мещан города Самары.
– Хорошо, хорошо, – пробормотал генерал-майор, открывая шире второй глаз. – Ну что ж, давайте без лишних церемоний. Мы не на плацу. Я Бабушкин Василий Александрович. Если что, зовите просто: «господин генерал».
«Вот тебе и сонный», – мысленно попрекнул себя Ушаков.
Генерал-майор Бабушкин управлял Особым отделом госохраны с момента его создания в июле 1919-го. За плечами у него было тридцать лет службы в Отдельном корпусе жандармов, из них тринадцать во главе губернских жандармских управлений от Урала до Кавказа. Из тех старых кадров, которые достались адмиралу Колчаку, он своим опытом и знаниями давал фору любому специалисту в области сыска.
– Доложите, пожалуйста, – Бабушкин подал знак своему заместителю.
Рудов открыл темно-зеленую папку. С его слов, имело место следующее. В минувший четверг, 28 января, посещая после окончания службы ресторан гостиницы «Дрезден», капитан 1-го Алексеевского пехотного полка Грибков проиграл в преферанс значительную сумму денег, составляющую примерно четыре его месячных жалованья. Не располагая наличными в таком объеме, он составил долговую расписку, обязуясь полностью рассчитаться с победителем не позднее следующего дня.