- Она? О ком ты? – я
недоумённо наклонил голову.
- Забава. После того,
как ты провалился в клятый разлом вслед за ним – он кивнул на череп
– она пришла ко мне и обо всем поведала, что там приключилось. И
сказала ещё, что раз это ты – то все обернётся как надо. Вижу
теперь, что она не ошиблась.
Я сглотнул. При упоминании о Забаве,
я почувствовал укол совести. Ведь если разобраться – я бросил её в
Кургане вместе с остальными. В памяти всплыл её крик, обращенный ко
мне, в тот момент, когда я провалился в пространственную воронку на
спине Крыжня. Внутри пробудилось чувство вины.
- Вы же, вроде, не
ладили с ней раньше?
- Да пустое это, – Бажен
лишь слабо махнул рукой и продолжил утратившим силу голосом – Она
за тебя вся душой изболелась, так что ты бы не задерживался и шагал
в её Рощу. Она там с того самого момента, как ты пропал.
Я вдруг ощутил, что чувство вины
перед Забавой, вгрызлось в меня, как разъярённый тигр. Тряхнув
головой, я постарался отвлечься от этих мыслей.
- Погоди, я ещё не все
сказал! Сейчас…вот, держи!
Я забросил в инвентарь цеп, а вместо
него вынул оттуда камень души в котором была заточена Марь Бледная
и протянул его Бажену.
Его поникшая и ссутулившаяся фигура
вдруг напряглась. За секунду я увидел такое радикальное
преображение, что показалось, будто на место одного человека встал
другой. Он выпрямился, глаза под густыми навесами бровей, еще
секунду назад напоминавшие глаза снулой рыбы, сейчас сверкнули
неудержимым огнём. Медленно, как если бы он преодолевал сильное
сопротивление, Леший протянул руку к гранатовому карбункулу. Пальцы
его нежно, словно он боялся спугнуть представшую перед ним картину,
обхватили овальный камень и судорожно сжали его. Крепкие,
обветренные руки задрожали и прижались к груди.
- Я… ты… как…- Леший не
мог подобрать слов, лишь всё крепче сжимал своё сокровище в руках.
Я с изумлением увидел, как из глаз его протянулись две дорожки
слез, теряясь в дрожащей бороде Бажена. Но дальше он удивил меня
ещё больше – шагнув ко мне вплотную, он крепко обнял меня за плечи,
щекоча своей бородой мне ухо.
- Спасибо тебе!
Я, не привыкший к такому излиянию
чувств, и уж точно не ожидавший чего-то подобного от угрюмого,
заросшего Лесного Лешего, растерялся, и смог лишь невнятно
пробормотать в ответ: