Война пережила кризис, немцев начали теснить, а это означало, что и нам, семьям главных советских рыбаков, надо двигаться в обратную сторону. Первым пунктом на пути нашего возвращения стал замечательный, свободный и вольный, что особенно ощущалось во время войны, город Тбилиси. Из Красноводска возвращались мы, конечно, через Баку. Иначе было никак, но этого возвращения я не помню. Вот тупица, как бы сказал один из моих внуков, Гаврик.
Жизнь в Тбилиси я помню гораздо лучше, чем всю предыдущую. Первое впечатление и, соответственно, воспоминание с Тбилиси связано с водой. Я ведь говорил, что в Красноводске был синдром жажды, был дефицит воды, борьба за воду и за жизнь. Приехав в Тбилиси, мы нашли жилье в аренду (хотя тогда таких слов не употребляли) на маленькой, тихой Потийской улице, названной так в честь города Поти. Поселились мы в одном из захудалых одноэтажных домиков, стоящих так, что из них получался замкнутый двор. А посреди двора был кран с водой, – не колонка, а обычная водопроводная труба, которая заканчивалась неисправным краном, из которого постоянно лилась вода. И никто не собирался починить этот кран, никому не надо было остановить течение этой чистой, не опресненной воды. Сколько прожили мы в вольном городе Тбилиси, столько и тек кран. Надо проверить, как обстоит дело сейчас.
Помню, что в Тбилиси я ходил в школу, точно помню, что в третий класс, и даже получил грамоту об окончании этого третьего класса. Единственная посредственная оценка у меня была по грузинскому языку. «Удовлетворительно» мне поставили из милости, понятно было, что за несколько месяцев я не мог изучить грузинский язык, хотя какие-то, самые необходимые слова и фразы я понимал. Я знал, например, что значит фраза: «Пури а ра рис», – она произносилось в каждой булочной города, когда ты приходил отовариться по карточкам и означала: «Хлеба нет!». Это по карточкам его не было, а за денежки, которых у выковырянных не было, всегда пожалуйста: хлеб в Тбилиси был всегда.
К вопросу о современном состоянии коррупции. По моим жизненным наблюдениям, и при советской власти, и даже во время войны многие люди преодолевали страх за почти неотвратимое наказание и всячески подворовывали, в основном у государства. Это делали и мелкие несуны на заводах и фабриках, и цеховики (элементы капитализма), мелкие, средние и крупные чиновники, бравшие в соответствии своему калибру: мелкие, средние и крупные взятки. Со временем размеры взяток только увеличились, хотя по нынешним меркам все эти взятки были мелкие. Особенно эти неправедные дела процветали в республиках Кавказа, Средней Азии и Прибалтики. Там мимикрия по отношению к Советской власти была доведена до совершенства. Криминальные схемы создавали параллельную экономику. Одной из задач, весьма положительной, было перераспределение богатств между различными слоями населения, организация финансовых и товарных потоков из центра на окраины. Меньше всего в этой глобализации советской экономики принимали участие центральные районы России (нечерноземные, север, Урал, Зауралье), и люди там жили беднее, и климат не благоприятствовал нормальной жизни. В зонах неустойчивого земледелия даже с огорода было кормиться трудно.