Он сказал – ведьмин дом? Или Ведьмин дом? Да, это больше похоже на правду.
– Почему? – спросил я.
– Разные истории ходят. – Майк снял синюю бейсболку, провел рукой по волосам цвета перца с солью и снова нацепил ее на голову. – Общался я как-то с парнем, который ночевал в одном из домов Хорслейка. Бывший морпех, здоровенный, как медведь. Ночью его разбудили странные звуки. Крики. Он записал эту хрень на диктофон и дал мне прослушать. Так вот, что бы ни вопило, оно было большим. По крайней мере, таскало в себе мощные легкие, чтобы производить звук такой силы и глубины.
– Может, там пробегал сасквач? – Я повертел в пальцах визитку магазина и сунул ее обратно. – Или перевертыш? Ладно, шутки прочь. Как насчет пумы или лося? Или другого животного, которое просто отчаянно нуждалось в подружке?
Продавец сухо улыбнулся:
– За семьдесят четыре года я много чего повидал, меня не так-то просто удивить. В какой-то момент даже самые немыслимые, шокирующие вещи начинают казаться скучными. Но та запись заставила меня похолодеть до самых кончиков усов.
Я подавил зевок.
– Что насчет Хорслейка?
– О, это город-призрак. Ну как город… одна улица, десяток домов, церковь, гостиница.
– Почему он был покинут?
– Полагаю, по той же причине, почему оказываются покинутыми множество других мест. Пришло его время.
– Что, и никакой страшной истории?
Улыбка Майка утратила часть своего первоначального добродушия. Если быть точным, он хмуро взглянул на меня.
– Не хочу говорить ничего плохого о вашей затее, потому что… Ну, вы и сами понимаете почему, верно? И все же, как насчет бальзама для моей совести? Терпеть не могу чувствовать себя виноватым, а вы к тому же сегодня сделали мне кассу. Я рассказал вам об особняке, а на обратном пути вы заглянете ко мне и расскажете, что видели.
Когда я вышел из лавки, нагруженный вещами, то заметил на дереве белоголового орлана; в тот же миг он взмахнул крыльями и унесся в сторону мыса.
Берег был усыпан плавником и украшен оползнями. Озерный воздух обжигал пазухи. По твердому сырому песку бежал йоркширский терьер, ветер трепал его лохматую шерсть, за ним волочился синий поводок. Обнюхав мой ботинок, он поднял морду и уставился на меня, черный влажный нос ходил ходуном.
Постояв немного, пес побежал дальше, что-то вынюхивая на песке.