Чтобы подчеркнуть реальность всего описываемого, автор ведет повествование от первого лица.
Повесть состоит из двух частей. Первая часть называется «Солдат лечится» и рассказывает о пребывании главного героя и его собратьев по оружию в военном госпитале.
Начинается повествование с описания убийства. Точного описания, как будто вчера все происходило: Четырнадцатого сентября одна тысяча девятьсот сорок четвертого года я убил человека. Немца. Фашиста. На войне. Казалось бы, война для этого и предназначена: убивать. И главный герой успокаивает себя, что он уже никого не убьет. Но глубоко засело это событие в сознании солдата. Отчетливо помнит он, как немец выглядел, потому что не привык солдат бездумно лишать жизни людей, пусть даже и врагов. Да и врагом-то потом уже не казался этот убитый немец: Немец, убитый мною, походил на кого-то из моих близких, и я долго не мог вспомнить – на кого, убедил себя в том, что был он обыкновенный и ни видом своим, ни умом, наверное, не выдававшийся и похож на всех обыкновенных людей.
Зная с детства сакральную заповедь «ни убий» и подсознательно понимая, что грех совершил, даже не верующий солдат связывает убийство немца со своими злоключениями: словно убитый немец мстит герою: …когда на моих глазах в клочья разнесло целую партию раненых, собравшихся на дороге для отправки в медсанбат, окопный дружок успел столкнуть меня в придорожную щель и сверху рухнуть на меня, я подумал: «Нет, “мой” немец оказался не самым мстительным…».
Однако злоключения главного героя на этом только начинаются. Безобразно доставляли раненых с передовой в тыл. Выбыл из строя – никому не нужен, езжай лечись, спасайся как можешь. И спасалась, как могла, почти сплошь босая, до пояса, где и выше, раздетая толпа, скорее похожая на сборище паломников или пленных, нежели на бойцов, только что пребывавших в регулярном сражающемся войске.
Ничего хорошего в тылу и в госпитале этих бойцов не ждало. Не были нужны раненые солдаты ни врачам, ни государству. И только девочки-медсестры да санитарки с сочувствием относились к ним, считая «своими», поэтому переживая за «своих» раненых.
И чистота коротких взаимоотношений санитарки Анечки и главного героя выбивается из общей картины неприятного и нечистоплотного отношения к солдатам со стороны высшего начальства и медперсонала.