Горяйнов остановился, словно что-то вспомнил и решил вернуться назад. Через секунду он махнул рукой и продолжил:
– Предстояло уничтожить центр Синтез-хомо на самой активной стадии его становления. Но среди действующих сотрудников Хронопсиса давно не было молодых, а в центр Синтез-хомо могли попасть только совсем юные живые люди, так называемые «дикие прототипы», «дипроты», почти дети. Признаться, мы коряво, наспех сочинили фантомную, ложную память, формирующую характер новой личности, я даже пожертвовал частью своего личного опыта. Нет, на самом деле – я ничего не потерял, во всяком случае – мне так кажется, и все мои воспоминания остались при мне, просто некоторые моменты моей жизни Павловский будет считать своими собственными. Первичная же личность субъекта кристаллом «мыслящего» временно блокируется, но собственные способности хозяина – скорость реакции, ясность мышления – сохраняются полностью.
Председатель понимающе кивнул головой, еще раз осмотрел «посредник» и потянул нитку с бусинкой…
Событийная матрица ликвидации Центра Синтез-хомо агентом «Носорог».
В лаборатории Синтез-Хомо царил постоянный микроклимат. Слабый запах календулы и серного эфира. Магистратор Кантор настраивал приборы и поглядывал на неподвижное тело в биованне.
«Опять переделка тела и сознания… – лениво размышлял он, прихлебывая горячий бергамотовый чай из двухсотграммового лабораторного стакана. – Молод и здоров, но происхождение странное. Откуда он взялся?»
Кантор пролистал папку с сопроводительными документами на «ДИ(кий)ПРОТ(отип) №00-2990 Макс», но ничего интересного для себя не нашел. Он просмотрел фотоснимки и удивился, потому как формат снимков разительно отличался от стандартных по растрированию.
– Пора бы уже и просыпаться, дипрот! – пробурчал кибероид Кантор, не придав этим отличиям особого значения.
Он немного поколдовал с приборами и отметил повышение активности мозга дипрота. Пусть пока немного поспит.
Кантор вертел в руках стакан и водил языком по нёбу.
«Вкус не тот… То ли чай несвежий, то ли вкусовые рецепторы неисправны. Или не в то горло пошло. А ему уже лет шестнадцать, перезрел явно, но это ерунда. Вперед, на благо общего дела!»
Он постучал чайной ложечкой по краю биованны.
– Просыпайся, дипрот!
– Я не понимаю… Я плохо вижу. И плохо слышу, – донеслось из ванны.