* * *
Обнаруживаю, что предаюсь этим воспоминаниям, стоя на мокром линолеуме, в луже холодной воды, совершенно голый.
А ведь надо бы пожрать! На моей кухне стоял холодильник. Старый «Саратов-2». Из него давно ушел фреон, и его компрессор мог гонять по системе просто воздух, не охлаждая ничего.
Я его и не включал. Хранить там нечего, не держу запасов съестного. А в недрах холодильника, на тонкой бечеве, связанной петлей Линча, я подвесил плюшевую мышь, как символ моей крайней бесхозяйственности.
Чувство голода было гораздо слабее жгучего желания вновь уйти в чужую реальность. Я ведь, как никак, провожу научный эксперимент! А этот единичный опыт не говорит ничего. Единичный случай Пьеро-путешествия мог быть спонтанным, случайным и недостоверным. Где-то в глубине души я чувствовал, что обретаю страшную зависимость. Пьеро-путешествие могло оказаться куда страшнее героина.
Но заветный бочонок амонтильядо манил, манил, а рука судьбы уже размешивала сырой бетон пространства и времени серебряным мастерком.
Вода в ванне почти не остыла, и мое вожделенное корыто приняло меня в свое лоно по-матерински нежно. Я уже хотел приукрасить свое Пьеро-путешествие некой изысканной ноткой, например – сжечь опийную настойку «Лауданум» на куске сахара и выпить его с горьким джином. Но это потом, не сейчас. Я нажимаю кнопку плеера…
(расшифровка сновидения А. Павловского 9/07)
– Необходимо подготовить население к войне, – продолжает доцент Горяйнов, наливая себе из графина. – То есть – надо в кратчайшие сроки научить народ держать в руках оружие и убивать. Качество оружия и умение стрелять – не главное для сражения. Нужно сделать акт убийства привычным и морально оправданным.
Семинаристы вникают, или делают вид, что вникают. Ни один из проектов, сделанных нашей группой, не был принят в разработку, нашу группу собирались расформировать. Я задумался и потерял нить лекции.
– …немалый риск, между прочим! – слышу голос лектора. – Нельзя допустить массового привыкания к субстанции «флогистон». Это огонь крови, жизненная сила. Она частично поглощается всеми, кто находится рядом в момент смерти человека. Больше всего флогистона достается победителю, палачу.
Горяйнов снова наливает себе из графина.
– Недаром на похоронах сидят многочисленные старухи, просто так сидят и смотрят, – продолжает он, утираясь салфеткой. – Флогистон пока еще не ушел из поля умершего человека, он притягивает стариков, поддерживает их истощенные тела, как слабые токи – батарейку.