Парень застыл от прикосновения ножа к горлу, но мешкать было нельзя – всего одно движение, и он с легкостью перекинет ее через себя, а она разобьет голову о ближайший валун.
Даниэль выбросила мысли о допросе из головы и одним движением дернула рукоятку ножа в сторону. По правой руке потекла теплая жидкость.
Дикая пульсация в ее венах уже прекратилась, и зрение постепенно возвращалось, но она все еще боялась шевелиться. Тело стража завалилось на бок, и из-под него вырисовывались расширенные глаза Алика, обезображенные болью.
Она испуганно присела рядом:
– Что? Скажи! Ты ранен? – и даже не заметила, что кричит на него.
Алик движением руки остановил ее,просипев:
– Уходи!
– Что?! – не поверила своим ушам девушка, – Я не…
– Я сказал, уходи!!!!
Дани, стиснув зубы,крепче вцепилась рукой за запястье Алика и принялась искать рану.
Алик изо всех сил пытался терпеть пламя, разгуливающее по ноге от пятки до колена,пока не ощутил, как что-то холодное зашевелилось в голени, разрывая кожу. Сперва было даже приятно, как нежно холодок ласкает горящую конечность, но дикая боль пронзила тело так внезапно, что Алик не смог вдохнуть. Потеряв на время зрение, он распрощался с реальностью. От адской боли хотелось выть и царапать ногтями землю. Он хотел, чтоб жар в ноге прекратился или чтоб ногу отрубили, только бы не испытывать больше эти муки.
– Аличек, пожалуйста! – взмолилась Дани, едва удерживая его за локти, когда он, хрипя и извиваясь, корчился, волоча истерзанную ногу по земле, – Потерпи! Открой глаза! Иначе мы тут и останемся…
Она крепко сжала его лицо в своих руках, заставляя не закрывать глаза, несмотря на то, что ему все мерещилось таким расплывчатым и зыбким.
– Алик! Алик! Послушай! Я должна вытащить стрелу. Если ты не потеряешь сознание – тебе сразу станет лучше. Не смей спать! Слышишь меня, Алик?! Кивни!
Он аккуратно качнул головой и, стиснув зубы, попытался сориентироваться и уловить мгновение, в котором находится. Но оно ускользало из мыслей, как и все вокруг – сливаясь в черное отвратительно – неустойчивое пятно. Неведомая мощь, едкая и влекущая, пыталась засосать в бездну, чтоб лишить возможности чувствовать эту насыщенную адом боль, дать ему освобождение и безмятежность, но он изо всех сил боролся, оставаясь на поверхности сознания, чувствуя, что в противном случае он больше не выберется из этого мнимого покоя. Он концентрировался на ее лице в нескольких сантиметрах от себя…метрах…километрах…