Одет он был в обычную майку, вопреки погоде. Стояла осень, но холод еще не окутал землю своей дрожью. Солнце клонилось к земле, обволакивая все вокруг прощальным взглядом. Вечер выдался достаточно холодным. Дани была одета в теплую куртку, застегнутую на замок до конца, но поглядев на Хасана в майке, отчего-то задумалась по погоде ли одета.
– Вы – Хасан? – спросила девушка, приблизившись к нему, сидевшему на лавочке и нежащемуся под холодным мертвенно-бледным солнцем.
– Да, красавица. Что тебя привело в такую глушь?
Он, наконец, развернулся всем телом, взглянув на ее лицо, и на секундочку замер. Это было настолько мимолетно, что иной бы даже не заметил замешательства во взгляде Старика, но не Дани.
Промелькнула мысль:«Он что-то понял…»
– Я, наверное, пойду, – проговорила она и развернулась.
– Постой! Ты ли это? Боже, как? Как тебе удалось? Ты же… Арон, старый проказник, – ухмыляясь во весь рот, распевал слова Хасан.
– Вы меня с кем-то путаете…наверное, – сказала Дани и высвободила руки из грубых ладоней, вцепившегося в нее Старика, стараясь скрыть дрожь от прозвучавшего имени отца.
– Ты меня не проведешь, Дани. Малышка Дани!!! Не бойся – тебе теперь нечего бояться.
Глава 3.
Эд
– К кому из вас приходила девушка?!– Выстроив в ряд учеников «Школы Мальчиков» Артекса, басил директор, размахивая палкой для наказаний.
Ребята молчали. Авет знал, что если он признается – его и Дани убьют, потому что она приходит из Лабиринта, а о нем знают и должны знать только единицы. А если не скажет ничего – его и остальных ребят будут долго мучить и избивать, после чего некоторые, особо самоуверенные,не упустят возможности наказать егоили хотя бы попытаться сделать это. Но, так или иначе, ни один из них не проболтается, потому что будет «съеден» остальными за донос.
Итак, все молчали. Тогда директор Берд сделал взмах рукой и верные Охранники, за глаза именуемые «псами», кинулись обнюхивать каждого. Авет чертыхнулся про себя, вспомнив (в очередной раз за день) запах ее волос и взмолился, чтоб он уже успел выветриться с его руки за прошедшие несколько часов.
Авет сжал кулаки, когда широкие волосатые ноздри обдавали его горячим воздухом, обнюхивая волосы. Он спрятал руку за спину, еле заметным движением – ту руку, которой прикасался к мягким кудряшкам Даниэль.